— Начальник лагеря! — крикнул один.
— Вертухай! — крикнул второй.
— Кум вошел, ясное дело, кум! — крикнул третий.
— Николай Угодник, — потянул четвертый, по-видимому, “продвинутый”.
— А вот и нет, — сказал отец Владимир. — Не вертухай, не кум и тем более не начальник лагеря. И даже не Святитель Николай. Первым в рай вошел… разбойник, получивший “вышку”.
Зал ахнул и загудел.
— Пургу гонишь, да не может быть, начальник! — раздалось с мест.
— Разбойник! — повторил он. — Этот разбойник признал в Христе Бога, поверил и обратился к Нему. И Христос — только поэтому — сказал ему: “Сегодня же со Мною будешь в раю!”
Тут началось такое смятение, что конвоирам пришлось срочно усмирять зал. Но откровение, которое принес им священник, было так кардинально, что разом меняло и весь мир, и все, что в нем.
— Вот у вас, на зоне, какие тут есть самые страшные статьи, по которым вы сидите?
Они стали наперебой выкрикивать:
— 105, пункт Д… 131 — прим, пункт Б, 132, пункт В… 162… 214…
— А я вам расскажу, какие у нас, в христианстве, есть статьи, за какие смертные грехи их дают…
Малолетки замерли, вслушиваясь в Божественный закон.
— Ну, как там? — спросил владыка, когда мы вышли, потрясенные, на белый свет.
…А ведь как просто, всего-то лишь: “Помяни мя, Господи!” — где бы то ни было, где угодно, всегда, везде... Поминовение Божье — уже бытие.
Как сказал бы мой агностик-друг Петя, трансцензус!
В другой половине было мертвое — там жили призраки, какие-то скорлупы, видимости людей. Они тоже — как бы говорили, как бы думали, но внутри их была пустота и таилась смерть. И я подумала: скажу Пете, что такое пошлость. Пошлость — это видимость, лишенная сущности. Это дыра в том месте, где реальность и смысл разошлись.
Но граница меж ними была зыбка, все можно было еще изменить и соединить, можно было еще извлечь драгоценное из ничтожного… Взял Господь Бог прах земной, создал из него человека, вдунул в лицо его дыхание жизни, и стал человек душою живой. Сам сделался человеком — и стал Воплощенный Смысл.
А что же такое Тутти? А Тутти — это отложенное страдание, которое все равно настигнет и возьмет тебя в оборот. Одушевленная ходячая истина, от которой внезапно — непонятно, каким образом, почему, — и больно вдруг, и светло.
Тутти — это тайное новое имя на белом камне, и лишь побеждающий получает его.
37
— Слушай, — сказал мой муж, — не хочу тебя пугать, но у меня уже несколько дней болит сердце.
— Как, именно сердце?
— Именно сердце и именно болит, как у Пети. Тянет, ноет — сил нет, я просто не хотел тебе раньше говорить — думал, как-нибудь само рассосется. Но сегодня у меня исповедовался кардиолог. И я после службы к нему подошел, спросил — что делать, может, капли какие-то пить. А он выслушал меня и говорит: что вы, это все нехорошо, какие капли, вам надо срочно в госпиталь. Это может быть что угодно — предынфарктное состояние, ишемия. А может, и нет. Он сказал — это может быть и невралгия. Просто мышца какая-то тянет, и все.
— Это я тебя своей собакой до этого довела! Конечно, надо срочно в больницу, но куда, куда?
