: экзистенциальное переживание всегда сильнее социального, ибо течет изнутри и бьется о борт корабля, окончательно заполнив трюм.
Внутри тебя темница, которая выпустит тебя на волю, только когда ты умрешь, потому что она умрет вместе с тобой и с твоими воспоминаниями, тактильными ощущениями и постоянно отшелушивающимся эпидермисом, что, смешиваясь с разномастным мусором (в английском языке есть отдельное слово, означающее клубки пыли, собирающиеся под кроватью), превращается в пыль.
«Населенные пункты» (2005)
Напиток — водка
Время года — зима
Вид искусства — кино
Композитор — Шуберт
Кинорежиссер — Ларс фон Триер
Если западный фильм, то — ?
Если отечественный фильм, то — «Экипаж»
Опера — «Лулу»
«Населенные пункты» тоже предполагают определенную кубатуру вокруг, однако единственно доступный экземпляр инсталляции, выставленный в музее «Арт4», спрятан за шторкой и втиснут в тесную кладовку, из-за чего смысл несколько меняется.
Гуляя по светлому и просторному, весьма, между прочим, оптимистически настроенному музею Игоря Маркина, вы видите таинственную шторку и маленькую темную комнату за ней. Входите и видите стоящий посредине аквариум на ножках.
На самом деле это конечно же никакой не аквариум (пусть бледно-голубая гамма наполнения не вводит вас в заблуждение), но шарманка, помещенная на очередной образчик передвижной медицинской мебели на ножках, заставляющих вспомнить если не морг, то операционную. У нее еще ручка такая специфическая, большая, чтобы удобнее возить всю эту конструкцию можно было.
На каталку поставлен аквариум, на дне которого находится город, маленькие дома, похожие на те, что были в «Коме», только еще меньше и совсем уже не разные, но типовые, похожие друг на дружку, поставленные стройными рядами, как и положено спальным районам, заунывным до скуловорота.
Понятно, что никакого счастья тут не произрастает, пустыня, пустыня вокруг. Вот почему, кстати, и нужен простор вокруг инсталляции — чтобы усилить ощущение перспективы, а значит, и заброшенности тоже. Чтобы если не Гайдн (в его оратории «Времена года» на зиму отводятся такие слова: «В раздумьи путник стал. / Смущен, растерян он. / Куда шаги направит он?» Как куда? К домам, из труб которых валит дым и окна которых так призывно светятся: ведь за ними у прялки сидят женщины и ведут неспешные разговоры красномордые мужики с картин Брейгеля Старшего: «О юных днях своих / У очага болтают», — да «Ну, жужжи же, прялка, / Шибче, прялка, шибче»), то точно Шуберт, чей «Зимний путь» ровно о том же самом, о чем «Времена года» Гайдна, но на порядок безнадежнее. Беспросветнее.
Кажется, в окнах одинаковых многоэтажек горит, просачиваясь, свет, над кварталами зависла, между собакой и волком, синяя тишина перехода ночи к утру или же, напротив, вечера, уходящего в ночь; естественные для конца декабря или начала февраля краски с бесконечным количеством оттенков синего и серого, когда небо застывает нагромождением сугробов, а сугробы, свалявшиеся до состояния окоченевшего трупа и покрытые коркой, можно бесконечно рассматривать, точно облака, над которыми ты паришь на высоте птичьего полета. Тусклая, предрассветная ряска. Дно. На дне.
Да, едва не забыл про самое главное: сбоку у аквариума есть весьма внушительная ручка, которую нужно вращать, раз уж она, конструкция, назвалась шарманкой. Но об этом, конечно, следует знать заранее, так как никаких инструкций в темноте не найдешь, одна сплошная суггестия.
И когда ты не без некоторого усилия крутишь ручку, ряска, в которой утопают спящие спальные кварталы, начинает шевелиться, оживать, подниматься вверх, кружиться, для того чтобы потом обрушиться на район очистительным (или каким угодно) снегопадом, метелью, смерчем или даже вихрем.
Образуется природный круговорот, и сила его зависит от того, как быстро ты крутишь ручку и сколько усилий ты вкладываешь во вращение. Можно просто побаловаться, а можно и настоящую бурю устроить — до полного неразличения домов. До полной гибели всерьез.
