и на входе в роскошное лето
не проси о любви, и глядишь — повезет,
словно в давнем забытом июне,
как в пропитанном липой прохладном саду
мне и милой загадочной лгунье
повезло, на беду.
* *
*
И равнодушная природа…
Владеть бы скромным титулом барона,
лежать бы, отдаваясь целиком
сравненью золотого першерона
с серебряным орловским рысаком.
Иль в гамаке, от воздуха слабея,
хоть сам гамак уже отдав в заклад,
все мыслить, как сберечь бы от плебея
свой родовой, весь в спелых вишнях, сад.
Но не дано. На всем рука Господня.
Не всякий создан, чтоб считать ворон.
Я сам плебей, которому сегодня,
увы, не должен ни один барон.
И в ежедневном добыванье хлеба
тебе наградой, нет, не по трудам
земли цветенье, и сиянье неба,
и росчерк синей птицы здесь и там.
И разве раз-другой в теченье года
заметишь вдруг, застывши при ходьбе:
о, как она щедра к тебе, природа,
при полном равнодушии к тебе.
Храм Магдалины
Сложные люди церквей палестинских монахи.
Белая роза проста, как обычно — монархи.
