Новый Мир ( № 9 2008)

соседство .

Видимо, характерным для этой семьи было изначальное взаимное признание права на выбор — именно оно было условием успешного “гомеостаза”. Предпочитаешь работать ночами — что ж, спи днем; хочешь поехать в Питер на интересную для тебя выставку и ради этого готова ночевать там на вокзале-— твое дело. Когда подобный “гомеостаз” длится тридцать лет, бессмысленно обсуждать его целесообразность и прилагать к этой семье свои мерки.

Миша, Леля и Нина

Миша был сыном наших соседей по даче. Симпатичный молодой человек-— образован, начитан, в меру неконформен. Отличало Мишу то, что я называю “короткое дыхание”: если что-то не получалось сразу, он переставал этим интересоваться, а поскольку к риску не был склонен, то все делал добросовестно, но без азарта. Странным образом это касалось и его привязанностей-— в его отношениях с людьми была некая вялость; он чаще был свидетелем, чем участником. В свои тридцать Миша как будто уже не ждал от жизни особых подарков, так что по сравнению с ним я на шестом десятке (это восьмидесятые годы) вела прямо- таки бурный образ жизни, даже оставаясь в четырех стенах (я много болела и много работала).

Как-то мне позвонила одна дачная знакомая и среди прочего многозначительно сообщила, что видела Мишу в консерватории с какой-то девушкой.

“И что?” — спросила я. “Видели бы вы его лицо!” — был ответ.

Девушку мне описали столь подробно, что я узнала Лелю. Позже я встретила Лелю и Мишу на выставке модного художника — и этого мне было достаточно: таким светящимся я Мишу никогда не видела.

У Лели было хорошее музыкальное образование и развитый вкус. Она

обладала несомненными способностями к науке и столь же несомненной неровностью характера. Леля была умна и хороша собой, но вся внешняя, материальная сторона жизни ее не занимала — она была в буквальном смысле слова человеком безбытным, хотя вкус у нее был и к одежде — случайных вещей она не носила.

Это происходило весной. А осенью Леля вышла замуж — но вовсе не за Мишу, а за своего давнишнего поклонника, которому, как мне казалось, она отнюдь не отвечала взаимностью. Спустя несколько месяцев и Миша женился.

По-настоящему я поняла смысл Мишиного выбора, когда у него родился первенец. Меня позвали в гости, и тут уж стало очевидно, что Миша получил именно то, что ему на самом деле было нужно.

Миша и сам был, что называется, “аккуратистом”, но теперь его комната в коммуналке совершенно преобразилась. Мишина жена Нина явно была виртуозом быта. Она успела переклеить обои и сшить новые занавески… Найти при грудном ребенке время для приготовления довольно-таки замысловатой трапезы, да еще в голодные времена, тоже сумеет не каждый. Все, что Нина делала — подавала на стол, пеленала сына, переставляла мебель, убирала со стола и мыла посуду, — делалось ловко и как бы без усилий. Я тоже кое- что умела , но чем старше я становилась, тем больше мне было жаль тратить время на бытовые дела. Так что я, что называется, оценила — хотя меня несколько удивил Мишин выбор, потому что не интеллектуальные “изыски”, столь занимавшие Мишу, а именно дом и быт были содержанием жизни Нины.

А ведь Миша той весной сделал Леле предложение — и она его не отвергла.

Как же повезло этим влюбленным, что они не поспешили соединить свои жизни!..

Женя и другие

Судьба одарила Женю разнообразными способностями и привлекательной внешностью. Мы были ровесниками и коллегами. Я была лет уже десять как замужем, а приятель мой был женат, кажется, в третий раз. Я так и не смогла понять, что их с Анютой соединяло, — она была много моложе, а на роль опекуна Женя не годился.

Анюта была не слишком образованна и не слишком тактична. Женя принадлежал к типу людей, которые всю классику успевают прочитать задолго до школы. Однако Анюта не признавала его авторитет даже тогда, когда Женя был явно прав.

С моей точки зрения, их квартиру никак нельзя было назвать домом . Явившись туда часов в шесть вечера по неотложному делу (у них не было телефона, а мобильники еще не придумали), я застала незастеленную постель и стол, заставленный грязной посудой. Анюта любила одеваться, а дома вела себя как в общежитии — кому мешает вот эта вещь, тот пусть ее и убирает на место.