Сходство заметное. Только у Вордсворта “Пять лет прошло”, а у Пушкина-— “Уж десять лет ушло”. Но главное — не тематическая перекличка, а родимое пятно интонации. Эти три раза повторяемые Вордсвортом на конце строк (2-й, 4-й и 14-й) “again” — “вновь”:
...and again I hear
These waters…
Once again
Do I behold…
Once again I see
These hedge-rows…
То есть “...и вновь я слышу / Шум этих струй”, “...и вновь / Взираю я…”, “И вновь я вижу / Ряды кустов колючих…”. Именно эта нагнетаемая Вордсвортом интонация и породила, кажется, пушкинское начало “из-за такта”:
...Вновь я посетил
Тот уголок земли…
Отсюда, видимо, шел импульс, а дальше — “заразило по контрасту”. Это был самый плодотворный для Пушкина путь. На противоречии его муза лучше работала, и, сопоставляя “...Вновь я посетил…” с “Тинтернским аббатством”, можно это отчетливо увидеть. Вордсворт в своих стихах занят доказательством глубокого благотворного воздействия, какое природа имеет на душу человека. У Пушкина никакого благоговейного трепета в отношении к ландшафту нет; наоборот, поэт как будто играет сменой регистров в описаниях: то-— “Меж нив златых и пажитей зеленых / Оно, синея, стелется широко”, то-— “скривилась мельница”, “дорога, изрытая дождями”.
Но всего интереснее различие двух концовок. У Вордсворта вся заключительная часть стихотворения обращена к любимой сестре. Он благодарит ее за разделенные радости и невзгоды и просит навек запомнить эти отрадные часы, чтобы, когда одиночество, страх, боль или печаль омрачат ее поздние годы и когда, может быть, сам поэт будет там, где он более не сможет услышать ее голос, она вспомнила, как они стояли на этом берегу, объединенные в молитвенном восторге перед святой Природой.
И здесь мы видим пушкинское отталкивание от Вордсворта, от того, что Китс называл “эгоистически возвышенным” в Вордсворте4. Тон явно взят на октаву ниже. Автор “Тинтернского аббатства” обращается к “дорогой, дорогой сестре”, Пушкин — к молодым сосенкам возле дороги, то есть ни к кому — и ко всем. Одиночество его глубже, но не безнадежней. Вордсворт просит сестру вспомнить о нем в горе и утешиться. Пушкин,
Но пусть мой внук
Услышит ваш приветный шум, когда,
С приятельской беседы возвращаясь,
Веселых и приятных мыслей полон,
Пройдет он мимо вас во мраке ночи
И обо мне вспомянет.
3
Внимательно вчитываясь в пушкинский отзыв о программе Вордсворта, мы замечаем существенную деталь: Пушкин отмечает, что там
Теоретический догматизм Вордсворта опровергается им самим, причем не надо далеко ходить за примерами. Рассмотрим последнее, пятое, стихотворение цикла “Люси”. Эффект этого потрясающего произведения основан на зловещем перевертывании смысла простой фразы. В первом куплете говорится: “Душа моя словно дремала, я ничего не боялся: казалось, что для нее навеки неощутим ход времени, ход
