Тяжелое “я умираю”…
И больше не значат внутри темноты,
Телесной и мокрой, шмели и цветы,
Но атомы речи,
Соленое мясо покинув свое,
Небесное вдруг обретают жилье,
Становятся легче…
Дорожное
Когда тебе нечего вовсе сказать,
Ты память свою начинаешь терзать
И, вытащив, будто занозу,
Какой-нибудь мелкий, навязчивый бред,
Стремишься его разглядеть на просвет,
Подносишь то к глазу, то к носу.
Но в травах развешаны палки стрекоз,
Но воздуха жаркого льется наркоз
Сквозь щелку фрамуги вагонной.
А память, лишившись щербинки больной,
Баюкает ранку рукою одной,
Качаясь на полке наклонной.
И речь, словно провод, тебя обмотав,
Протянется сквозь одинокий состав,
Зрачки машиниста —
в природу,
Где правда немая роится в пыли,
В невидимых пазухах сонной земли,
В кровавых уключинах рода.
Москва-Терещенская, авг. 2007
Роза
