Крупа) (Линда упорно называет его «мистер Кропкин»). «Писи или Мак?» — вяло интересуется он. Походив по кабинетам, Коломбина начинает верить, что дело уже на мази, и бодро врет русским, будто у нее еще куча такой информации. Но обещания нужно выполнять, и Линда отправляет Чеда домой к Осборну за очередной порцией шпионской хрени, заставив предварительно срезать в целях конспирации все ярлыки и метки с костюма.
Кокс к тому времени уже выставлен женою из дома, и туда заселяется Гарри с какой-то специальной фиолетовой подушкой для траханья. Чед шарудит в компьютере. Гарри не вовремя возвращается с пробежки. Чед прячется в шкафу, и Гарри, потянувшись в шкаф за своим пиджаком, к которому пристегнута неизменная пушка, увидев сахарную улыбочку Чеда, прячущегося среди дамских платьев, на автомате стреляет и вышибает ему мозги. Тут Клуни исполняет упоительную пантомиму на тему: «Торжество патологической трусости». Он в панике скатывается вниз по ступенькам, затем, сжав в руке кухонный нож, с дикой гримасой лезет обратно, видит вывалившиеся из шкафа ноги Чеда, с облегчением убеждается, что тот мертв, проверяет, есть ли документы, и, увидев срезанные метки на пиджаке, вдруг обвисает, как тряпичная кукла: «Я пристрелил агента!»
Катастрофа. ЦРУ в полном недоумении. Бывший начальник Кокса (Дэвид Раше) докладывает боссу (Дж. К. Симмонс), столь же утомленному бездельем, как и мистер Кропкин: «Женщина из спортклуба пыталась продать русским мемуары Кокса. Она спит с судебным приставом, который, в свою очередь, спит с Кэтти Кокс. Гарри Пфаррер убил кого-то в доме Кокса и сбросил тело в Чиспикский залив». — «Русские? При чем тут русские?» — недоумевает босс. «Не знаю, сэр…» — «Ладно, — вяло решает начальник, — следите за ними. И доложите мне, когда во всем этом появится какой-нибудь смысл».
Но смысл во всем этом уже никогда не появится. После катастрофы с убийством Чеда события приобретают характер лавины, сметающей все и вся на своем пути. Линда кидается в российское посольство с воплями, что Чеда похитили. Ее выставляют. Она скандалит: «Я — гражданка США и не позволю так с собой обращаться!» Вернувшись на работу и закатив истерику Тедду, она вынуждает беднягу своровать у Осборна еще порцию материалов: «На русских свет клином не сошелся. Есть еще и китайцы!»
Гарри, пребывая в расстроенных чувствах, умудряется поссориться с Кэтти. Он бросает ей в лицо единственную за весь фильм искреннюю фразу: «От тебя исходит один негатив!» — и покидает дом Кокса, прихватив фиолетовую подушку для интимных утех. В машине, чуть не плача, звонит жене: «Милая, приезжай! Мне тебя так не хватает». Но она не может прервать командировку (у нее там свои утехи). И тут Гарри в панике замечает очередную подозрительную машину. Он таранит ее, догоняет выскочившего из машины лопоухого чудика, валит на землю: «На кого ты работаешь?!» — «Такмэн Марш, — стрекочет агент. — Такмэн Марш, адвокатская контора». Оказывается, жена подала на развод! Это уже — конец света! В полном отчаянии Гарри громит у себя в подвале кресло с фаллоимитатором и бежит к Линде в поисках утешения. Но Линда не готова его утешать. У нее у самой неприятности. Чед пропал! Гарри мужественно обещает ей отыскать приятеля, и они наконец сливаются в поцелуе.
Наутро, успокоенные ночной физкультурой, они встречаются в парке. Солнышко светит. Птички поют. Гарри покровительственно расспрашивает, куда в день исчезновения собирался Чед. Линда честно рассказывает, что он собирался проникнуть в дом Осборна Кокса. И Гарри с ужасом понимает, что Чеда-то он и пришил. Девятый вал паранойи накрывает бедного пристава с головой. «На кого ты работаешь? — визжит он Линде. — Армия, ЦРУ, ФСБ?» Линда глупо улыбается. Гарри затравленно смотрит окрест себя и видит, что все в парке его преследуют: этот фотографирует, этот явно следит, этот перекрывает выход… Зигзагами, как загнанный заяц, Гарри уносится прочь, навсегда покидая пространство картины.
И вовремя. Спустя минуту Линду арестуют, используя при захвате три черных автомобиля и вертолет.
А Осборн Кокс меж тем обнаруживает, что деньги со всех его счетов испарились неизвестно куда. Он в ярости. Прихватив на яхте пожарный топорик, он прямо в трусах и в халате несется к себе домой, взламывает дверь и начинает выгребать женины драгоценности. Вдруг он слышит подозрительный шорох, спускается с пистолетом в подвал и обнаруживает беднягу Тедда, склонившегося над его компьютером. «Ты — любовник моей жены?» — «Нет». — «Я знаю тебя. Ты из клуба „Здоровяки”. Ты заодно с этой дурой!» — «Я здесь не как представитель „Здоровяков”», — с достоинством возражает Тедд. И тут Кокс произносит свою ключевую, коронную фразу: «Да! Ты — представитель того идиотизма, с которым я боролся всю свою сраную жизнь! Но сегодня я выиграл». Он стреляет в ни в чем не повинного Тедда. Тот пытается спастись бегством, и уже на улице, на ступеньках, разъяренный Кокс добивает его топором. Но он не выиграл, нет. Потому что наблюдавший за домом агент, не зная, что предпринять, выстрелил в бывшего аналитика. И теперь он, как докладывает боссу чиновник из ЦРУ, в коме. Мозг его не функционирует.
Финал. Церэушники, мучительно соображая, подводят итоги. «Менеджер из спортзала мертв». — «Сожгите тело». — «Гарри Пфаррера арестовали в аэропорту, он пытался вылететь в Венесуэлу». — «Отправьте его туда первым же рейсом. У нас с Венесуэлой нет экстрадиции. Кто еще остался?» — «Та женщина. Линда Литцке. Она у нас». — «Зачем?» — морщится босс. «Она говорит, что будет сотрудничать, если мы оплатим ее пластические операции». Босс сидит с минуту, вытаращив глаза, а потом, устало махнув рукой, соглашается: «А, оплатите…» Дело закрыто. Но ведь нужен какой-то вывод. «И какой мы из всего этого извлечем урок?» — «Больше такого не делать». — «Да. Хорошо бы еще понять, что мы сделали…»
Что же они такого сделали? Большие дяди, сидящие в больших кабинетах под государственными флагами и портретами президентов? А также другие важные господа в кабинетах президентов и вице- президентов мировых корпораций? Да ничего особенного! Они просто начинили головы обывателей упоительной белибердой. Внушили им, что каждый — кузнец своего счастья, а счастье достижимо путем липоксации, знакомств по Интернету, использования шампуня от перхоти, приобретения новой модели мобильного телефона и прослушивания хитов из топ-десятки посредством плеера MP3. Большие дяди довольно долго и довольно успешно эксплуатировали неистощимые, казалось бы, ресурсы человеческого идиотизма, втягивая все новые и новые массы в глобальную пирамиду всемирного потребления. Но, как известно, система в какой-то момент дала сбой, и мир накрыл кризис. «Сжечь после прочтения» — фильм о кризисе. Но не о том, что в банках и инвестиционных фондах, — о том, который в головах.
Все персонажи в картине Коэнов движутся в рамках выверенной сюжетной геометрии, исправно пересекаясь под заданными углами и с точностью до секунды оказываясь в ненужное время в ненужном месте. Но функционируют они как бы с завязанными глазами, так, словно пространство их жизни — сплошное слепое пятно. Это касается всех: и простецов, и высоколобых умников. Кокс заблуждается
