Вольфганг Шреттель (кстати, он и кризис мировой экономики предсказал в конце девяностых). Тогда его у нас заклеймили — живо помню, как на сайте управы района Жулебино (патриотический район!) советовали западным экономистам заняться собственными проблемами. Они и занялись, и в результате кризис у них вряд ли перерастет в политический (судя хотя бы по Франции — как сказать. —
Так что нынешнюю политическую ситуацию будут терпеть просто от противного — потому, что не хотят новых революций и перестроек, потому, что не хотят либералов, потому, наконец, что не верят в благотворность перемен… Один знахарь уже навредил, и теперь больной предпочитает не обращаться ни к какому врачу, надеясь, что как-нибудь пройдет само”.
Автор — специалист в области инвестиционных фондов и пенсионного страхования. И — поэт: публиковалась несколько лет тому назад и в “НМ”.
Юрий Каграманов. Стоит мир до рати? — “Посев”, 2009, № 1 <http://www.posev.de> .
Сравнительный анализ косовской и грузино-абхазской истории. О нынешних европейских самообманах.
Вероника Капустина. Щекотка. Рассказ. — “Знамя”, 2009, № 3.
В “Знамени” В. К. печатается впервые, у нас публиковались и стихи, и проза ее. Рассказу предшествует вступление Самуила Лурье (собственно и рубрика-позиция этого номера журнала так и называется “Карт-бланш Самуила Лурье”). Приведу это яркое вступление целиком. По-моему, о самом С. Л. оно говорит не меньше, чем о Веронике Капустиной.
“Прочитал — практически ничего не разобрал, только почувствовал сильное волнение. Просто от того, что так здорово написано, абсолютно ни единого лишнего не то что слова, а знака. Такой плотный текст, а точней сказать — такой твердый. Точно камень.
И носишь его в уме, как непонятную тяжесть.
Вот сейчас перечитал и поразился: какой прозрачный. Причем во всех ракурсах. Или в измерениях — не знаю, как сказать. На уровнях, пусть. Прозрачен текст, прозрачна (притом до самого конца оставаясь таинственной!) ситуация, прозрачны персонажи — не изображенные, между прочим, никак. Словно включен прибор какого-то инфразрения, и сквозь тела — да, не изображенные, но почему-то все равно источающие жар и запах, — так вот, сквозь тела, говорю, отчетливо просвечивают воспаляющие их т. н. мысли — т. е. на самом деле желания. Пытающиеся завернуться в речь, но она спадает.
Не только про жуткое предчувствие — хотя описан самый настоящий — убогий тоже по- настоящему — пир во время чумы.
Не только про тело как мучительный инструмент. Не про то, что, например, кожа страдает — от пошлости, например, — совершенно как т. н. душа (смотря у кого, конечно, — вы правы). Даже не про то, как унизительна бывает причиняемая человеком человеку боль. И в каком зловещем родстве состоят страх, стыд и смех.
А прежде всего и главным образом про такой вот странный, опасный, невыносимый способ видеть происходящее до глубины его реального смысла — вот про что эта вещь. Это очень короткий рассказ.
Отчасти жаль, что Вероника Капустина пишет по-русски. Есть страны, где проза такого класса ценится исключительно высоко”.
Максим Лаврентьев. Литература вырождения. — “Литературная учеба”, 2009, книга первая (январь-февраль).
“Требование толерантности принимает порой не только глупую, но и агрессивную форму. Так, одна моя добрая знакомая, недавно вернувшаяся в Россию из Италии, рассказала следующий любопытный эпизод. Долго живя в иноязычной среде, она пробовала писать стихи на итальянском. Естественно, с соблюдением всех необходимых, по ее мнению, технических правил. Свои поэтические опыты она решила продемонстрировать местным любителям литературы, периодически собирающимся в специализированном клубе (надо заметить, что большинство из них — люди весьма пожилые, ибо на Западе поэзией интересуются в основном пенсионеры). Каково же было удивление моей знакомой, когда вместо одобрения она услышала упрек: так — в рифму, соблюдая размер, — писать теперь нельзя, ведь это может оскорбить и унизить тех, кто так писать не умеет”.
Польско-русская война. Беседа Томаша Дятловицкого с профессором Янушем Тазбиром. — “Новая Польша”, Варшава, 2008, № 12.
