“Если реализм не включает в себя Достоевского, Гоголя, Булгакова, Гете, Гофмана, Уайльда, тогда мне такой реализм не нужен. <...> Не будучи литературоведом, я не придаю этому термину большого значения”.
“Выдающийся филолог Виктор Виноградов, когда его спрашивали о критерии хорошего литературного произведения, отвечал, слегка грассируя: „Главное, чтобы было интересно”. Хотя, конечно, значение слова „интересно” еще более расплывчато, чем значение слова „реализм”. Но, между прочим, на мой вкус, очень многие „экспериментальные” произведения безумно скучны”.
“Я лично заинтересован, чтобы этот формат [„толстого” журнала] выжил. Известно, что очень многие вещи, которые сегодня кажутся архаичными, затем переживают ренессансы. Как холодный наблюдатель скажу, что, конечно, толстые литературные журналы переживают не лучшие времена. <...> У нас бывают разные номера по уровню: иногда очень хорошие, а иногда похуже. Но даже очень хорошие номера просто не доходят до тех, кто, я не сомневаюсь, читал бы их с огромным интересом. Необходимо показать новому поколению читателей, что эта форма не мертвая, а живая, что одним Интернетом жив не будешь, что большую концептуальную статью или большой роман читать в Интернете сложно, что она требует журнального формата. Я не закрываю на трудности глаза, но мне кажется, что тираж десять тысяч для нашего журнала вполне достижим”.
Андрей Рудалев. Пустынножители. — “Урал”, Екатеринбург”, 2009, № 2 <http://magazines.russ.ru/ural>.
“Образ „пустыни” крепко закрепился в современной литературе. Ощущение давящей пустоты окружающего мира перерастает в особый поколенческий признак. Можно говорить о целом явлении переживания пустоты в литературе начала XXI века”.
“Основа романа [Прилепина] „Санькя” — вовсе не бунт, а внутренняя брань, преодоление внутренней опустошенности, душевной пустыни молодого человека, выросшего в новой России, личность которого формировалась вместе с корчами, муками становления еще не до конца оформившейся, во многом уродливой государственности. Это период, как писал в „Степном волке” Герман Гессе, „когда целое поколение оказывается между двумя эпохами, между двумя укладами жизни в такой степени, что утрачивает всякую естественность, всякую преемственность в обычаях, всякую защищенность и непорочность!””.
“Живое переживание тотального тектонического пролома стало практически общим местом в литературе: „Эта жизнь проживается между волком и вошью, между бездной и небом, между правдой и истиной, между ‘надо‘ и ‘не могу‘, между будущим и апокалипсисом, между верой и Фрейдом, между прозой и жизнью, между болью и похотью, между городом и канализацией, между возрастом и страхом, между безнадегой и молитвою о судьбе, между совестью и правдой, между ХIХ веком и пустотой...” (Сергей Чередниченко. „Потусторонники”, „Континент”, № 125). Даже личная интимная драма проецируется во внешние сферы и становится аллегорией глобального неустройства, мировой хвори, геополитического разлома, как у Василины Орловой”.
Екатерина Сальникова. Кто развлекает народ? — “Частный корреспондент”, 2009, 5 февраля <http://www.chaskor.ru>.
“Массовая культура — это моделирование такой условной реальности, которая надежно предохраняет от прямого взгляда в окружающую действительность, на достоверный мир. Причем предохраняет всех, независимо от интеллекта и душевной тонкости”.
Екатерина Сальникова. Компакт-ТВ. — “Частный корреспондент”, 2009, 20 февраля.
“Неслучайно чуть ли не каждый ведущий в конце программы просит гостей студии кратко сформулировать свои позиции, свои идеи. Подразумевается, что такому отжиму можно подвергнуть любую позицию и любые идеи и ничего с ними от этого не будет, только лучше станут. <...> Современное телевидение, даже самое замечательное, работает на продвижение идеи-предмета, идеи-результата. И все меньше совместимо с процессом развития мысли, с классическими принципами поступательного восприятия и мышления. По логике нашего ТВ, люди не думают — у них просто бывают идеи”.
Н. Санникова. Опыт переживания любви и жизни. — “Урал”, Екатеринбург, 2009, № 2.
“Как многажды отмечал поэт Олег Дозморов, стихи [Василия] Чепелева хороши уже потому, что они — о любви. Это городская любовная лирика, страдающая и осознающая невозможность прекратить это страдание, фоном которой обозначен пейзаж современного Екатеринбурга, как у Бориса Рыжего незадолго до этого местом любви и смерти был выписан промышленный постсоветский Свердловск”.
В. Н. Семенов, Н. Н. Семенов. Лошади в старом Саратове. Главы из книги. — “Волга”, Саратов, 2009, № 1-2 <http://magazines.russ.ru/volga>.
“Сильное негодование в стане извозчиков вызвало решение городской управы
устроить в городе конную железную дорогу”.
Роман Сенчин. Лабораторные работы. — “Литературная Россия”, 2009, № 7,
