было, он молча отключался. Заходить к ней домой ему не разрешал отец.
Поля начала мысленно подсчитывать свои ресурсы, но сын денег не просил.
— Мамуля, готовься! — крикнул он в телефон. — Переезжаю к тебе жить. Завтра утром я у тебя со всеми потрохами.
У Поли все опустилось внутри. Она никого не хотела в своем доме.
И даже его. Пожалуй, его особенно. Она совсем не знала теперь своего сына, почти взрослого мужчину с чуждыми ей убеждениями и непонятным образом жизни. Жить с ним в одной тесной квартирке казалось ей нестерпимо.
— Да как же, Амнон, — пробормотала она в полной растерянности,?— что такое...
— Вот то такое. И забудь, никакой я не Амнон. Просто Толик.
— Но папа, что папа скажет...
— А ну его. Остоетенил он мне с этим своим... В ешиву велит ходить, а мне по хрену... Вообще, мне там жизни нет. Везде люльки, коляски, погремушки, мелочевка эта под ногами путается... И к компьютеру не смей подходить...
— Но как же, Толик... у меня все некошерное... И сама я...
— Это да, — ухмыльнулся Толик. — Сама ты у нас сильно некошерная! Ничего, все поправимо. Короче, жди. Простыни у тебя есть?
Простыни у нее были. И наволочки, и полотенца. Рано утром в пятницу она постелила сыну постель у себя в закутке, а свое белье и подушку отнесла на гамак. Налила колибри воды с медом, насыпала попугайчикам пшена. Развела удобрение в двух кувшинах и полила те растения, которым сегодня было положено. Затем подошла к аквариуму. Зажав в горсти кучку их любимых сушеных червячков, она опустила кулак в воду и подождала, пока все рыбки гроздью облепили ее руку. Она внимательно осматривала каждую рыбку, а они нетерпеливо тыкались носами в кулак, легонько покусывали кожу, пытаясь добраться до пищи. Поля знала, что сразу открыть кулак нельзя: рыбки начнут драться и не всем достанется. Поэтому она плавным волнообразным движением провела приоткрытую горсть по всему аквариуму, и рыбки сразу стрельнули во все стороны, ловя рассыпанных червячков на лету. Поля проследила, чтобы самая маленькая серебристая гуппи тоже ухватила кусок, и встала с колен.
И тут пришел Толик.
Он пришел с большим рюкзаком за спиной и с компьютером в объятиях.
— Привет, мамуля! Куда барахло кидать? У меня там за дверью еще.
Он был теперь без шляпы и даже без маленькой кипы, и полуотросшие волосы модно стояли на его голове дыбом.
Полин закуток наполнился вещами. Толик отряхнул руки и вошел в комнату.
— Ну, бля-а... Да у тебя тут что, тропический остров? А, мамуля? Гляди ты, и пальмы, и лианы, и птички! Только тигров нет! А тут чего? — раскидывая ногами аккуратно уложенные камушки, он подошел к аквариуму.?— Это что у тебя, океан, что ли? Ну, ты даешь! — И он громко захохотал.
— Да нет, просто аквариум, — смущенно пробормотала Поля.
— Сколько бабла сюда вколочено... А говорила, денег нет. Эй, и гамак! Вот это по делу.
Не замечая тропинки, Толик захрустел по камням к гамаку, скинул наземь стопку Полиного белья и улегся.
— Да, — сказал он, глядя в потолок и слегка покачиваясь. — Ништяк. Вот здесь я и буду спать. Ха! Как на даче.
— Я тебе там постелила, — сказала Поля. — Там удобнее.
—?Не, мне здесь больше нравится. А ты спи где спала, зачем тебе двигаться, пусть у тебя тоже будет свое местечко. Там даже компьютер поставить негде. Хотя здесь тоже. Но ничего, я здесь очищу место. Вообще, приведу комнату в порядок. Ты не трепыхайся, я сам все сделаю. Мусор этот с пола сейчас вынесу, у меня даже коврик с собой есть, постелим, как у людей. И горшки лишние вынесу, смотри, сколько почти пустых, только место занимают.
Он имел в виду многочисленные отростки, которые Поля с таким трудом заставила пустить корни и рассадила в маленькие горшочки.
