Это был небольшой кораблик, в сущности — большая лодка. “Яхта”,?— умильно шептал про себя Аркадий. Что ты там бормочешь, раздраженно спрашивала жена, я же говорю тебе, что ты должен... Привычное чувство, что он всегда что-то должен, теперь никак не отзывалось на ее слова. Аркадий смотрел и смотрел, и что-то зрело в его душе.
Небольшой деревянный кораблик, весело блестевший белыми бортами. На белой поверхности ярко светилось красным имя суденышка: “ЯФБ ШЕЛИ” — моя красавица. От носа до мачты и от мачты до кормы шевелились на ветру гирлянды разноцветных флажков. Через борт свешивалась в воду веревочная лестница. А по борту растянуто было полотнище с большими выгоревшими на солнце буквами: ПРОДАЕТСЯ.
В последнее утро на пляже Аркадий устроил жену на лежаке под тентом и быстро ушел. Жена была недовольна — он никогда не уходил, не сказав ей куда, зачем и как надолго, — но не успела его задержать. Она еще не знала, что такую заботу о ней он проявляет в последний раз.
Аркадий легко разыскал хозяина кораблика, который пил кофе со спасателем на его вышке.
— Интересуешься? — лениво спросил хозяин по имени Ика.
— Интересуюсь.
—?Всерьез? — спросил тот, разглядывая щуплого, небольшого Аркадия.
— Ну... посмотреть надо.
— Посмотреть... Плавать умеешь?
— Э... умею.
— Доплывешь?
— Э-э...
— Э-э или доплывешь?
— Думаю, доплыву.
— Думаешь... Ну, тогда пошли, — сказал хозяин со вздохом и встал.
Аркадий доплыл, хотя и не без помощи Ики. Уцепившись за веревочную лестницу, он долго отпыхивался, пока Ика не крикнул ему сверху нетерпеливо:
— Идешь? Или там останешься?
Но когда Аркадий добрался до палубы, у него снова перехватило дыхание. Ноги его мягко ступали по темно-зеленому ковровому покрытию, каким выстилают полы в гостиницах. Вдоль бортов шла балюстрада из пузатых деревянных столбиков, точно как в музейной подмосковной усадьбе, куда Аркадий с женой ездили когда-то на экскурсию. Над головой празднично вились и шелестели флажки.
Жилая кабина была невелика, но в ней уютно и экономно умещалось все необходимое. Две широкие спальные скамьи вдоль бортов, с толстыми поролоновыми матрасами, обтянутыми красным искусственным бархатом, небольшой откидной стол, как в поезде, кухонный уголок с краном и раковиной и с газовой плиткой, а рядом миниатюрный холодильник. И даже душ и химический туалет за занавеской. В открытом море, сказал Ика, можно химию убрать и пользоваться просто. После первого восторга Аркадий грустно подумал, что если такую прелесть до сих пор никто не купил, значит, цена непомерная.
В штурманской рубке тоже был полный порядок. Старинный руль в виде большого колеса с ручками лоснился полированным деревом. Рядом находилось неизвестное Аркадию устройство, а под ним железный ящик, где хранился туго скатанный белый парус. Сквозь ветровое стекло открывался вид на залив, совершенно в этот момент пустой и чистый. Ни других кораблей, ни одной торчащей над водой головы. Какая красота!
— Так это, значит, парусник? — осторожно спросил Аркадий, боясь показать свое полное невежество.
— И то и другое. Не видишь, что ли? Вот, жми сюда.
Аркадий нажал, где велено, и под ногами глухо застучало.
— А теперь вот эту ручку. Да сильнее, не бойся!
Кораблик колыхнулся и тихо сдвинулся с места. Замусоренный телами берег поехал назад. Если так
