Адам встал из-за стола и оказался на добрую голову выше начальника.
— Вероятно, уже через час он станет на рейде. Е.23-й сообщил, что русский агент, — Адам щегольнул выражением, вычитанным у Р. Л. Стивенсона, — “пошел на корм рыбам”.
— Вряд ли Е.23-й выразился именно так, — одернул его О’Хара. — Полагаю, он был более конкретен.
Адам покраснел ушами:
— Он сообщил, что некто Гусев, бессрочноотпускной рядовой, умер на третий день после отплытия из Сингапура от остановки сердца... официально.
Это словечко Стрикленд успел подхватить из местного жаргона, и О’Хара усмехнулся — краешком губ:
— Так и есть?
— Вне сомнений. Если подушку достаточно долго прижимать к лицу, то сердце рано или поздно остановится.
— Понятно. Кто это сделал, конечно же неизвестно.
— Неиз... Но откуда вы?..
— Е.23-й не предполагает (потому, кстати, он и Е.23-й). Он или знает, или нет; если бы знал, вы бы мне уже сообщили. Итак: ваши соображения?
Адам подобрался. Прежде ему нечасто предлагали делать собственные выводы, теперь же приказывали чуть ли не каждый день, к тому же никогда не говорили, прав он или нет. Адам кашлянул и начал говорить, совершенно не зная, чем закончит:
— Вряд ли... вряд ли даже русские сами убрали бы своего агента, если только он не переметнулся. Мы знаем, что это не так. Тем более что Гусев, видимо, должен был встретиться с цейлонским резидентом... если он существует.
— Значит, русских вычеркиваем. Какое облегчение. Они не умеют играть спортивно.
— Вам виднее... Во-вторых, — Адам все оттягивал, — мы этого тоже не делали.
— Иначе Е.23-й не замедлил бы в этом отчитаться.
— Значит... — Адам замолчал. — Но это же бессмысленно.
— А именно? — О’Хара стал совершенно серьезен, что означало: он откровенно забавлялся.
— Некая третья сила убирает Гусева, чтобы... — Он понял, что ответ очевиден и был очевиден с самого начала. — Чтобы нанести удар по русской агентуре и помешать нам выйти на оставшихся.
О’Хара помолчал. Он не просчитывал варианты; скорее всего, выбирал — осадить Адама немедленно или чуть попозже.
— Вероятнее всего, Стрикленд. Но вы должны запомнить — еще до того, как овладеете навыками Игры Драгоценностей, — что в нашем деле наиболее вероятное не обязательно будет верным. Отбросьте невозможное, и то, что останется, каким бы очевидным оно ни казалось, скорее всего, окажется абсолютной и непреложной ошибкой.
Адам закусил губу и упрямо сказал:
— Есть еще один русский.
— На русском корабле? Как неожиданно.
Адам разозлился вконец:
— Он врач. Он сидел с Гусевым целый день перед его смертью. И это не все. Он не только врач, он инспектировал каторгу — якобы как частное лицо, однако начальник главного управления тюрем дал секретную телеграмму с приказом о всяческом содействии. Этот врач провел на каторжном острове перепись. У него аналитический ум. Знаю, это сомнительно, и все же...
— Е.23-й собрал эти сведения? — быстро спросил О’Хара.
