Руки подняв, запрокинув лицо,
старушка хлопает моль.
Бахрома абажура замкнула кольцо,
расширяясь, свет по прямой
ложится на круглый, под скатертью, стол,
на газете очки лежат.
Старушка думает: “Ну, постой!”
Рот ее крепко сжат.
На вчерашней газете лежат очки
с треснутым левым стеклом.
Золотые пылинки как светлячки
под лампочкой над столом.
В газете: Америка ищет предлог,
чтоб гегемоном стать.
А моль улетает под потолок,
и там ее не достать.
Кружа, старушка клонится вбок,
что футбольный вратарь.
Думает моль: “Неудачный хлопок!
Попробуй, еще ударь!”
* *
*
Какой-то там санаторий. Какая-то там душевая.
Из воронки стальной струится вода живая,
Решетка из дерева на бетонном полу, над стоком.
Огромное тело стоит, повернувшись боком
К окошку, заложенному мутной стеклянной плиткой.
Где-то там, высоко, лицо с вымученной улыбкой,
Мальчик смотрит на мать, бедра, живот, заросший
Лобок, массивные груди. А ну, скорей, мой хороший,
Сильнее глазки зажмурь, чтоб мыло в глаза не попало!
Мальчик жмурится. Все стемнело, и все пропало.
