Айзек Азимов. Рим. От основания города до падения республики. Перевод с английского Ю. Алакина. М., “Эксмо”, 2009, 352 стр. 55 000 экз.
Знаменитый американский фантаст как популяризатор истории античности.
Наталья Громова. Распад. Судьба советского критика. 40 — 50-е годы. М., “Эллис Лак”, 2009, 496 стр., 3000 экз.
Документальное повествование о глухом для нынешнего читателя периоде русской литературы: “советском” 40 — 50-х годов; о попытках тогдашних писателей быть подлинными художниками в ситуации тотального идеологического и эстетического контроля, усугубленного страхом партийных вождей перед общественными настроениями, возникшими в стране после победы над фашистской Германией; об общественной и литературной жизни времен постановления о журналах “Звезда” и “Ленинград”, травле Пастернака, кампании против космополитов, борьбе вокруг журналов “Знамя” и “Новый мир”. В центре повествования — фигура практически забытого сегодня критика и влиятельного в те годы журнального работника Анатолия Кузьмича Тарасенкова (1909 — 1956), фигуры для тех времен знаковой: субъективно честный и порядочный человек, культурный, мужественный, которому, увы, суждено остаться в истории литературы автором крайне двусмысленных статей, — в статьях этих с партийных позиций громилось антинародное искусство русских поэтов начала века (Пастернак, Мандельштам), но при этом автор приводил развернутые цитаты из лучших стихотворений этих поэтов, а иногда и целые стихотворения, публикация которых в те годы была невозможна. Автор описывает бесконечные внутренние компромиссы Тарасенкова и его коллег, которые, пытаясь обмануть время и ситуацию, обманывали себя, — логика игры, в которую они втянулись, делала их то защитниками подлинного искусства, то — палачами. Кроме Тарасенкова на страницах книги возникают фигуры Вс. Вишневского, А. Фадеева, Д. Данина, М. Алигер, В. Инбер, В. Пановой, Б. Пастернака, Э. Казакевича и других; а также — откровенно одиозных деятелей К. Зелинского, В. Ермилова, А. Сурова, Я. Эльсберга и проч. Ну и, соответственно, представлены партийные кураторы тогдашней литературы — Жданов, Маленков, Поликарпов, Сталин и др. Толчком к началу работы над этой темой стали для Громовой материалы недописанный книги Марии Белкиной (автора книги о Марине Цветаевой “Скрещенье судеб”) о ее муже Тарасенкове.
“Дорогая моя, бесценная…” Составитель Е. Тончу. М., ИД ТОНЧУ, 2009, 280 стр., 1000 экз.
Сборник воспоминаний о семье Василия Шукшина, вышедший к 80-летию Василия Шукшина и 100 -летию его матери Марии Сергеевны Куксиной. Сборник составили “небольшая биография Марии Куксиной, воспоминания различных родственников, знакомых и односельчан, кроме того — письма Шукшина матери и сестре, письма его матери — сыну, и не только, плюс сценарий Рениты и Юрия Григорьевых “„Памятники детства” (фильм по рассказам Шукшина о его детстве, наверное, некоторые помнят). Еще Именной указатель…” (“НГ Ex Libris”).
Дельфина де Жирарден. Парижские письма виконта де Лоне. Перевод с французского, вступительная статья, примечания В. А. Мильчиной. М., “Новое литературное обозрение”, 2009, 496 стр., 1500 экз.
Литературный и исторический памятник — собрание газетных текстов Дельфины де Жирарден (1804 — 1855), поэтессы и романистки, с 1836 по 1848 год писавшей под псевдонимом виконт де Лоне для парижской газеты “Пресса” еженедельные обзоры-хронику городской жизни: политические и светские скандалы, моды, балы, салоны, типы парижан; иными словами — про стиль и содержание парижской, и не только, жизни, да и просто — про снег в Париже.
Татьяна Москвина. Общая тетрадь. Эссе, пьеса. М., “АСТ”; “Астрель”, 2009, 351 стр., 2000 экз.
“Много страниц едко-меткой публицистики в малой форме — эссе, короткие монологи, рецензии. И плюс к ним „Три маленькие пьесы для добродушного театра”, действительно крошечные, а вот насчет добродушия там туго. И пророчеств много — разной степени мрачности под крепким соусом сарказма” (“Литературная газета”).
Русские писатели. ХХ век. Биографический словарь. А — Я. Составитель И. О. Шайтанов. М., “Просвещение”, 2009, 623 стр., 5000 экз.
Необходимость издания этого словаря в дополнение к уже существующим составитель обосновывает так: “События „перестройки” в 1980 — 90-х гг. резко изменили шкалу ценностей, вернув из
