пресс», 1980) (англ.).
st1:metricconverter productid='9. Л' w:st='on' 9. Л /st1:metricconverter . К. Чуковская — И. Берлину
24 мая 1981. Москва
Dear sir Isaiah!
Вы — единственный читатель моих «Записок об Анне Ахматовой» на Западе, чье мнение меня горячо занимает. Ваш отзыв о I томе был для меня праздником. Но 2-ой том совсем не похож на I-й и, быть может, он Вам по душе не пришелся? А может быть Вы его еще не прочитали?
Пожалуйста, прочтите и напишите мне, я жду Вашего отклика с нетерпением!
Читала в газете Ваши воспоминания об Ахматовой и о Пастернаке1. Чудесно, в особенности о Пастернаке. Живо, богато, блистательно и правдиво. Думаю о том, как они оба счастливы были бы это прочесть. В воспоминаниях об Ахматовой есть крохотная описка: Вы не могли в st1:metricconverter productid='45 г' w:st='on' 45 г /st1:metricconverter . спрашивать ни у кого, как поживают Ахматова и Зощенко. Эти имена начали сопоставляться только после августа 46 года, а до этого — какая же связь между этими именами? Никакой.
Слышала по радио, что выходит 4 тома собрания Ваших сочинений. Вот бы мне их получить! Может быть попробуете послать через Ефима Григорьевича Эткинда?2 (Париж). Или еще как-нибудь?
Помните ли Вы, что 1 апреля 82 года моему отцу исполнится 100 лет? Конечно, по этому случаю, я прочитаю в газетах, что он был «любимцем советской детворы». Но ведь он, кроме того, в некотором роде оксфордец… Сейчас я веду странную борьбу, не предскажешь, чем она кончится. Меня известили, что Президиум Правления Союза Писателей постановил выселить из Переделкина нашу семью. (Дача ведь не собственная — арендованная.) Это, конечно, прекрасный способ отметить столетний юбилей Корнея Ивановича. Нам бы выехать оттуда — не такая уж беда, но дело в том, что мы организовали там музей, настоящий музей Корнея Чуковского, через который (без всякой рекламы) прошло уже более 27 тысяч человек, детей и взрослых: москвичей и жителей других городов Советского Союза, а также иностранцев, славистов и неславистов. Дача разваливается, потому что Литфонд ее не ремонтирует (из-за меня), а сейчас вот получили мы такое письмо. Мы решили не двигаться до суда (грозят судом). Не думала я дожить до разорения дома Корнея Ивановича, каждая книга (а их 5 тысяч томов), каждая игрушка нами сохранена, и письменный стол, и оксфордская мантия, и все картины Репина, Коровина, Бориса Григорьева, и все фотографии. Не каждый писатель оставляет у себя на стенах и на полках и на столе историю русской литературы — а он собрал и оставил, и мы сохранили все до нитки — людям на радость. (Мы — единственный частный Музей в Советском Союзе!)
Я экскурсий не вожу — их водит бывшая секретарша Корнея Ивановича и иногда моя дочь — но начальство не может перенести, что дня 3 в неделю я все-таки живу там. Дача видно кому-то из членов Союза приглянулась — почему бы не отнять?
Та же судьба ожидает и дачу Пастернака.
Несколько порядочных писателей пишут заступнические письма «наверх», а я решила написать Вам.
Будьте здоровы
Лидия Чуковская
24/V 81
st1:metricconverter productid='1 См' w:st='on' 1 См /st1:metricconverter . примеч. 4 к письму 8.
2 Ефим Григорьевич Эткинд (1918 — 1999), специалист по французской и немецкой литературе, профессор. В 1974 году был вынужден уехать из России. Вплоть до начала перестройки он был представителем интересов Лидии Корнеевны на Западе, помогал изданию ее книг, пересылал ей с оказиями авторские экземпляры ее запрещенных в России заграничных изданий.
10. И. Берлин — Л. К. Чуковской
16/17 июня 1981. Оксфорд
