Однако же все становится на свои места, если сосредоточиться на том, что, с одной стороны, Город презентует себя и места прописки искусства в нем [23] . Места, способные если не изменить, но начать изменения метафизической подоплеки жизни здесь.
С другой стороны, искусство внедряется в город локомотивом по производству смыслов, а, следовательно, и красоты. Собственно, главным событием первых двух международных показов современного искусства оказалось открытие (точнее, проявление на карте сознания) нескольких таких точек – «Музея Ленина» во время Первой Биеннале, «Винзавода» и «Башни федераций» во время Второй [24] .
Новых серьезных локусов Третья биеннале не придумала, основные экспозиции разместили в местах, открытых и засвеченных между Второй и Третьей. Центр современной культуры «Гараж» и выставочные помещения не до конца расформированных фабрик «Красный Октябрь» и «Проект (1) Фабрика(2)» + обжитой и уютный «Винзавод» приняли основной вернисажный «удар» на себя.
Оказалось, что пространства, уже имеющие выставочную историю (хотя бы и минимальную), подходят под показы contemporary art’a намного больше, чем не до конца реконструированные цеха и руины. «Винзавод», подаривший во время Второй биеннале главные эстетические впечатления, оказался редкостной диковиной, исключением.
Выставка «Верю», вписанная Олегом Куликом в пространство винных сводчатых подвалов, приняла новую функцию безоговорочно - время и место совпали.
Эту радость совпадения подчеркнули и закрепили главные монументальные работы «Верю», доминировавшие над всеми остальными – «Синий троллейбус» Валерия Кошлякова, «Хтонический Экскаватор» Дмитрия Александровича Пригова и, главная доминанта той сборной солянки, «Ступни» Дмитрия Гутова, задавшие всему проекту особенную перспективу.
«Гараж»
«Против исключения». Основная экспозиция. Куратор Жан-Юбер Мартен
Ситуация в contemporary art’e напоминает мне погоду эпохи гласности, когда вдруг открылись новые стороны жизни и темы; вдруг стало видно во все стороны света, мир утратил черно-белую полярность.
Журналисты, писатели и, например, театральные деятели кинулись создавать тематические произведения, когда главным оказывалось затрагивание той или иной, доселе закрытой проблематики.
Расширение лексикона происходило не за счет глубины постижения, но затрагиванием неосвоенного. Вампиры и лесбиянки, НЛО, генерал Власов и Чернобыль - все это хлынуло в культуру, способствуя созданию одномерных, монотематических, в духе Артура Хейли («Колеса», «Аэропорт», «Отель») или Ильи Штемлера («Поезд», «Архив»), произведений.
Нынешние художники обязательно должны удивлять - не тем, так этим. Например, нестандартным использованием материалов, расширением выразительных средств, которые берутся буквально из-под ног или же, напротив, создаются с помощью высоких технологий, или же шокирующими аспектами существования - покойниками, наряженными в гламурные одежды, порезами на теле или стариками в колясках.
Голые тела уже никого не удивляют, и тогда видео делается из сотен голых тел, покрывающих асфальт и оказывающихся, помимо всего прочего, метафорой массового общества со стертой идентичностью. На видео в соседнем зале парни, обряженные в национальные костюмы, расчехлили ширинки и вытащили свои эрегированные причиндалы, слушая монументальную певицу, исполняющую народную песню.
Материалы обманывают и обманываются, прикидываются не тем, чем являются на самом деле: готический собор – трактором, а скутер – бензовозом, парафиновая головка – сыром, а черная паутина – тишиной пожарища. Целый зал выделен скульптурам, построенным на оптическом обмане: смысл меняется от того, под каким углом на них смотреть.
Куратор Жан-Юбер Мартен выстроил «Против исключения», основной проект Третьей московской биеннале , как каскад аттракционов, начинающийся уже в фойе. Струи искусственного водопада, образующие мгновенно исчезающие слова, и два больших воздушных шара с нанесенными на них очертаниями материков, болтающихся под мощными воздушными потоками, обещают зрелище, которое существует только здесь и сейчас.
В центре «Гаража» выстроена прямолинейная выгородка с разветвленной системой залов, вне которой, по бокам, тоже идет какая-то культурная жизнь из картин, скульптур, инсталляций и объектов. Но
