Всё узнала, всё превозмогла,
Полдуши во мне испепелила
Неизбывным веяньем тепла.
В жгучей жизни крепкой стала скрепой
Красота, и этой красоты,
То стыдливо-нежной, то свирепой,
Огненные светятся цветы.
* *
*
Быть нелегко муслимом в Бенаресе.
Как вечный день, остановились здесь
Пять тысяч лет кремаций и процессий
И в воздухе клубящаяся взвесь.
Чадят костры, и, смешиваясь с прахом,
Витает пыль, и смуглое дитя
На пепел дует… Там ты был с Аллахом,
Но это понял только жизнь спустя.
От ждущих полной смерти полутрупов,
От огоньков, бегущих по реке,
Какой-то выход в облаке нащупав,
Оставив душу, выйдешь налегке.
Туда, где в темной лавке златоткани
Дрожат узоры в солнечном луче,
И ярость Шивы чуют мусульмане
И говорят о вере и парче.
В пещере
Как подумать, что вся суета —
На песчаном и глиняном слое,
Под которым, меняя цвета,
Распаляется марево злое!
Эта близость геенны и мгла
