5. Эстетические методы ( II ): транссубъективность
Еще одна эстетическая тенденция современной поэзии может быть названа новой сюжетностью; можно было бы назвать и «новой вещественностью», если бы так уже не называлось направление в немецком изобразительном искусстве 1920 — 1930-х годов. В 2000-е годы возродился жанр баллады и сюжетной поэмы. Об этом процессе уже много раз писали критики, в том числе и автор этих строк [14] , поэтому повторю самое необходимое, а после скажу о развитии новой сюжетности в 2008 — 2009 годах.
Одним из первых эту тенденцию — именно как тенденцию, а не как частную особенность творчества отдельных авторов — зафиксировал поэт и критик Станислав Львовский в статье 2007 года:
« Сидя с коллегами в кафе после очередного чтения на фестивале „Киевские лавры” <…> мы говорили о том, что это самое чтение обнажило зревший уже некоторое время поворот, — слишком многие из выступавших десяти, что ли, поэтов читали тексты совсем не такого рода, какие мы услышали бы от них еще пару лет назад. Говорение от первого лица, кажется, сменяется историями, рассказанными разными людьми и на разные голоса» [15] .
Однако Львовский в своем наблюдении затронул только один аспект проблемы — изменение поэтики тех или иных авторов под влиянием «духа времени». Был еще и другой аспект. Именно тогда, в середине 2000-х, приобрели известность, в том числе и за пределами собственно литературных кругов, такие авторы, как Андрей Родионов и Федор Сваровский, которые к тому времени работали в литературе уже давно. К этому же времени относится новый взлет популярности Марии Степановой: ее книга «Песни северных южан» (2001) удостоилась внимания критики и высоких оценок внутри поэтического сообщества, однако спустя несколько лет ее отношения с читателем словно бы приобрели новое качество. В середине 2000-х Родионов, Степанова и Сваровский писали все лучше и все более насыщенно, но никто из них радикально не менял поэтику: они словно бы вдруг попали в фокус изменившихся читательских ожиданий.
Сегодня Родионов разъезжает с чтениями по всей России и организует фестиваль видеопоэзии, по поэме Степановой «Проза Ивана Сидорова» поставлена пьеса в популярном столичном театре «Практика», а сама поэма опубликована в глянцевом журнале «Афиша», до тех пор стихов не печатавшем. Сваровский же стал одним из самых приглашаемых гостей на всевозможных литературных фестивалях. В соавторстве со своим давним другом, поэтом Арсением Ровинским, он подготовил нашумевший выпуск интернет-журнала «РЕЦ» № 44 (2007) [16] , посвященный теме «Новый эпос» — или «реактуализации лиро-эпической формы и тенденции к системному нелинейному высказыванию в русской поэзии последних семи-девяти лет», как было сказано в анонсе на главной странице сайта «Полутона». Вскоре после публикации этого номера Сваровский получил приглашение прочесть лекцию о «новом эпосе» в клубе «Улица ОГИ» — чтение происходило при полном зале. Так же неожиданно, как эти поэты 1970-х годов рождения, стал известным и востребованным в России 2000-х и еще один автор — живущий в Одессе Борис Херсонский (р. 1950), который выпустил уже далеко не один сборник.
«Мне кажется, что последние десять лет в русской словесности обнаруживается качественно новое явление, — писал Сваровский в предисловии к 44-му номеру „РЕЦ’а”. — Его основные внешние признаки: повествовательность и, как правило, ярко выраженная необычность, острота тем и сюжетов, а также концентрация смыслов не на реальной личности автора и его лирическом высказывании, а на некоем метафизическом и часто скрытом смысле происходящего, находящемся всегда за пределами текста. <… > Мне кажется, что проблема <…> решается путем полного отчуждения <…> автора от конкретных высказываний и действий героев, от линейных смыслов текста (как это давно уже делается в постмодернистской литературе). Но при этом автор практикует системное нелинейное высказывание, подводя читателя к некоему переживанию, мысли, ощущению при помощи совокупности многочисленных элементов: образов, лексики, системных смыслов текста».
Как это бывает с авторами манифестов, в наибольшей степени Сваровский написал все-таки о себе — особенно если говорить о необычности сюжетов. Произведения Сваровского часто используют в пародийном, переосмысленном виде сюжеты кичевой — или, пользуясь другим языком, трэшевой — фантастики, связанные с пришельцами и путешествиями во времени. Другие авторы, которых Сваровский и Ровинский включили в «новый эпос» — хотя, повторю, это не направление, а скорее общая тенденция, — разрабатывают сюжеты впечатляющие, но все же в среднем менее экзотические: Андрей Родионов пишет тоже о пришельцах, однако чаще — о жизни криминализированных пригородов, коммунальных квартир, где живут малознакомые люди, приехавшие в Москву на заработки, или о компаниях полунищей богемы; Борис Херсонский — о жизни «простых советских людей», именно советских, но увиденных из внеположной советской действительности системы координат (что это за система — будет сказано чуть дальше), или об историях восточноевропейских евреев, запечатленных на фотографиях, которые в стихотворении описаны, но в книге не репродуцированы (сборник «Семейный архив»), или об истории незнаменитых, «рядовых» икон (цикл «Иконная лавка»)…
Папа пять лет как расстрелян. Мама пять лет как в тюрьме.
