Новый Мир ( № 1 2010)

получается ни ситуация СССР, ни ситуация царской России. Сегодня в России (точнее, в русскоязычном мире) поэт как бы висит в невесомости, он, перефразируя Евтушенко, по отношению к социуму то ли ровно поэт, то ли даже меньше, чем поэт. Это ситуация внутренней эмиграции”.

Сергей Круглов. Народные песни. — “Новая реальность”, 2009, № 8 <http://www.promegalit.ru/index.php>.

...................................

говорит иванушке двуглавый орел:

ослабел я не евши не долечу

накорми-ко меня добрый молодец

отвечает орлу иванушка:

ничего на мне не осталося

в голых костях моих свистит сиверко

все скормил тебе орел-батюшка

говорит орел: режь голову

...........................

Илья Кукулин. Выстреливший собою. Памяти Евгения Сабурова. — “Неприкосновенный запас”, 2009, № 4 (66) <http://magazines.russ.ru/nz>.

“Когда в 1995 году у Евгения Сабурова вышла первая книга стихов „Пороховой заговор”, я написал на нее рецензию, где рассуждал о поэтике его творчества. Напечатать этот текст мне не удалось ни в одной из тогдашних либеральных газет. О причинах отказа мне подробно рассказали только в „Московских новостях”: их не интересует, объяснила мне сотрудница редакции, какие стихи пишет Сабуров, их интересует социальный феномен государственного чиновника, пишущего стихи. Сабуров для тогдашней культурной журналистики проходил по той же графе, что и Анатолий Лукьянов, публиковавший, как известно, стихи под псевдонимом Осенев. У журналистов не было ни культурных инструментов, ни желания, чтобы их различить. Не то чтобы они вовсе не могли отличить хорошие стихи от плохих — но само использование критерия качества применительно к стихам, написанным видным публичным чиновником, казалось им избыточным.

В некотором смысле примерно такая же история получилась в 2009 году, когда Сабуров умер. Теперь и за пределами профессиональных сообществ (неподцензурных поэтов и либеральных экономистов) все вроде бы понимают, что умерший — совсем не Лукьянов. Но все-таки очень трудно объяснить — кто он такой . В некрологах говорится, что умер выдающийся поэт и экономист, но очень скупо объясняется, каков был его вклад в поэзию и науку”.

Валентин Курбатов. “Поднять слово к свету...” Беседу вел Андрей Фефелов. — “Завтра”, 2009, № 41, 7 октября <http://zavtra.ru>.

“Первые его читатели-земляки были уверены, что пишет-то именно Марья Семеновна, а Витька [Астафьев] только подписывает. Так считали в городе Чусовом. „Это этот-то матерщинник, пьяница, курильщик? И ничего от него не слыхивали, кроме матерщинных слов. Неужели это он все понаписал? Да нет, это Манька… Она образованная, библиотекарем работала…” И все соседи понимали, что Марья Семеновна, конечно, все написала, а Виктор Петрович подписал. Выпустят книжку бывало, а деньги делят пополам. А потом уже наоборот вышло. Когда Марья Семеновна вступала в Союз писателей, все были уверены, что пишет-то за нее Виктор Петрович, а Марья Семеновна только подписывается. И опять деньги пополам! Таково народное мнение о великих соотечественниках…”

И в продолжение этого сюжета там много интересного.

Сергей Кургинян. Кризис и другие — XXXV. Продолжение. — “Завтра”, 2009, № 42, 14 октября (начало — в № 7 — 41).

“Снаряд — Бахтин. Пушка — Андропов. Цель — КПСС как секулярная красная церковь”.

Михаил Куртов. Индустрия скуки. — “Искусство кино”, 2009, № 5.