Саша проходит, садится на стул.
— Водку пьешь?
— Нет.
— А чем занимаешься?
— А что? Объяснить могу, но это непросто. Доски судьбы, улавливаешь? Время. Проходы есть, трубы есть. Как птица — фырк! — и уже там.
Федька обалдело смотрит на брата Вали. Потом сглатывает то ли кусок, то ли слюну и произносит:
— Доски, говоришь? А гвозди забивать умеешь?
— Умею.
— А выпрямлять?
— Умею.
— Тогда ты, будем считать, нормальный. Мне помощник нужен в одном деле. Можно сказать, компаньон. Твоим занятиям это не повредит. Просто завтра ты со мной поедешь.
— Зачем?
— Да какая разница тебе с твоими птицами? Птиц ты, кстати, мно-ого повидаешь. И еще всякого. Попутешествуем немного. Идет?
— А за голубями кто приглядит?
— Я пригляжу, Саш, — говорит Валя. — Водичку сменю, покормлю…
— А зачем это, Валя?
— Помоги ему, — кивает Валя на Федьку. — Надо так.
Сашка смотрит на сестриного жениха внимательно. Вот, значит, появился такой. И впервые сестра ради другого человека его просит.
— Ладно, — говорит.
Федька (с облегчением):
— Ты, Саш, вещи теплые возьми: кофту там, телогрейку. И не уходи с утра никуда, понял?
sub IХ /sub
На глинистом мысу в дельте Волги, за тростниковой крепью, отделяющей раскаты от моря, команда музыкантов поставила палатку, что-то сварили на примусе, доедают обед…
Алексей:
— Мужики, жрите быстрей, а то, как говорит Николай Иванович, мы вечер пропустим…
— Да времени хватит…
Постепенно загружают оборудование в лодку. Отталкиваются. Место, которое они выбрали, не очень-то, может быть, удачно: тут полно водоплавающей птицы: голоса гусей, уток, огарей, лебедей, всякой утиной мелочи сливаются в один квакающий фон… Поэтому Николай Иванович и говорит музыкантам:
