чересчур горючая слеза.
В креслах ногу на ногу закинув,
отражен поверхностью зеркал,
Александр Павлович Мартынов
ехал и “гавану” зажигал.
А за ним со скрежетом и скрипом,
“Варшавянкой” меря перегон,
полз укомплектованный “столыпин” —
некурящий сумрачный вагон.
А как захватили власть канальи,
поделились с ними чем смогли,
посвятили их во все детали,
дали жало мудрыя змеи,
но платка — платка не передали
ротмистры жандармские мои!
Посетитель
За городом, где окликают “
любого, если есть на нем штаны,
пугает посторонних диспансер,
одетый в панцирь мертвой тишины.
Нарколог доктор Хейден Донахью
тех пользует по мере средств и сил,
кто в одиночку истину открыл
в безалкогольном, в общем-то, краю.
И пациенты после процедур
выходят на законный перекур
во дворик между строгих корпусов,
решеткой обнесенный с полюсов.
Они стоят у внутренней стены,
небрежно подперев ее спиной,
от прошлого вполне отделены
из стеклотары сложенной стеной.
А я, который истин не постиг,
