рекрутировать под это членов и сочувствующих. В свою очередь, это предполагает, что люди в массовом порядке готовы поддерживать
Новый “Гамлет”. Беседа с поэтом и переводчиком Алексеем Цветковым. Беседу вел Александр Генис (Нью-Йорк). – “
Говорит Алексей Цветков: “Мой перевод, я думаю – первый перевод, который сделан с учетом текстологии Шекспира. Насколько я понимаю, Пастернак переводил из какого-то школьного издания, которое заходишь в магазин и берешь. Дело в том, что никакого (1)Гамлета(2) не существует, Шекспир не сел и не написал (1)Гамлета(2). Есть три разные версии (1)Гамлета(2), и есть различные своды, более или менее компетентные. Так вот в издании, которое выйдет с моим переводом, там указывается издание Фолджеровской библиотеки, которая является одним из крупных авторитетов. Вот я его выбрал как основу, с чего переводить. То есть я переводил проверенный специалистами текст, и я старался опять же в отличие от Пастернака точно, но и от ряда других переводчиков, я старался перевести с максимальной точностью, не вредящей, насколько можно, художественному эффекту, практически соблюдая длину строки или полустрочки, или там, где непонятно – проза это или стихи, и то, что называется эквилинеарно, – то есть сколько в этом издании строк, столько у меня”.
Вера Павлова. “Изменять себя, не изменяя себе”. Подготовила Екатерина Бычкова. – “Новое русское слово”, Нью-Йорк, 2010, 26 февраля <http://www.nrs.com>.
“Я бы обозначила эту тему несколько иначе: как из девочки получается женщина. При правильном ходе обстоятельств это происходит всю жизнь. Не в первую ночь, не с первым любовником. Женщина становится женщиной до самой смерти, если все идет как надо. Так что давайте лучше назовем эту тему темой женственности. Она включает не только эротическую любовь, но и любовь к детям, к родителям”.
“В новой книге, которую я складываю прямо в эти дни, очень много стихов о старости – хочется нанести ей упреждающий удар. Заглянуть одним глазом, что там, за углом. И знаете, что удивительно? Глава о старости оказалась самой просветленной. Такое ощущение, что я жду ее прихода, чтобы отдохнуть и насладиться красотой мира”.
“Пока я уезжала из России на месяц-два, я браво заявляла, что родина – это мужчина, которого ты любишь. И в общем-то все сходилось. Но сейчас, когда я уехала на полгода, я поняла, что родина – это также твои старики, дети и друзья. Родина – это родненькие, твои родненькие. И не нужно мне ни березок, ни рябинок – ничего мне не нужно, только мои родненькие. И там, где я смогла бы собрать их в одну кучу, там и была бы моя родина”.
По морю жизни – на русском челне. Беседа главного редактора газеты “Завтра” с выдающимся русским писателем. – “Завтра”, 2010, № 10, 10 марта.
Говорит Владимир Личутин: “Нам неизвестно, почему рождаемся, с какой целью. Рождается собака. Она тоже для какой-то задачи. Мышь, таракан, клоп – все затеяны для какой-то цели. Изъять один элемент – и вся гармония мира разрушится. Почему Творец создал букет народов? Он бы мог создать одних евреев или негров, а он же создал бесконечное число племен! Они разнятся не только цветом кожи, разрезом глаз, разнятся одеждой, нравами, характером, отношением к природе – разнятся кровью. В крови, по еврейскому пониманию, растворена душа. Они похожи только тем, как едят и плодятся, эти акты похожи у всех: едят через рот и плодятся определенным образом. А во всем остальном Бог их создал странными. Для чего странными? Тоже не знаем. Я часто думаю: для чего я появился на свет? И пришел в конце концов к выводу: для того, чтобы не кончился народ”.
“Самая большая печаль, что язык слабый во мне. Это мой бесконечный укор. Я чувствую, как все время запинаюсь. Лезут все время одни и те же обороты, фразы, метафоры. Меня удивляет (это я без всякой рисовки говорю), почему мне говорят, что язык хороший. На самом деле язык бедный. Когда послушаешь, как говорит простой народ... Ему не надо сочинять, выдумывать, метафоры из него изливаются сами: так, между прочим. Вся наша образованность не помогает нам в языковой стихии. Она в нас все затенила и приглушила”.
“Когда написал роман (1)Раскол(2), не встретил никакой благодарности человеческой. Печатать никто не печатал. Время тогда было, сам помнишь, какое дикое. Получалось, что я написал роман в стол. Когда опубликовали, тоже никаких впечатлений. Было только ёрничанье, что два романа есть – Леонова (1)Пирамида(2) и Личутина (1)Раскол(2) – которые никто никогда не прочитает”.
“Сейчас, если бы появился Никон, было бы хорошо. В данный момент необходим исповедник нравственности. Он церковь хотел поставить во главе государства, как в Иране теперь. При распаде мировой нравственности такие, как Никон, как Хомейни, – просто необходимы, чтобы спастись в этом разгуле сластолюбия и содомии”.
Михаил Попов. Золотая стрела. – “Литературная Россия”, 2010, № 8, 26 февраля.
