и баюкая дитя,
и вникая в курс валют, —
их убьют.
Время, суд бесстрастный чей
делит жертв и палачей,
числит тех, кто ни при чём, —
палачом.
[1992]
Моей доче
Дайте ещё попытку — и я буду снова
торчать в кафе «Рафаэлла», нащупывать слово.
Или пылиться мебелью в этом же помещеньи —
если вторая жизнь окажется менее щедрой.
Раз ни одно из столетий более не обойдётся
без кофеина и джаза — я стерплю неудобство.
Зато сквозь щели и трещины на лакированном теле
узрю тебя, двадцатилетнюю, в полном цветеньи.
Главное, я буду рядом. Запомни: в жизни новейшей
отец твой, вполне вероятно, вернётся в образе вещи —
особенно если вещи старше тебя и больше.
Держи в голове — они приглядывают за тобою.
Ты всё же люби их — с вещами довольно глупо быть в контрах.
Надеюсь, удержишь в памяти абрис, неясный контур,
когда я всё потеряю, отправившись в путь налегке.
Отсюда — топорные строки на общем для нас языке.
1994
Из «Shorts»
