язык, и могу быть ответственным за каждую деталь. В кино мне такого не дано. Это было мучительное признание”.
“Сейчас время не поэтическое. Поэтическое слово не имеет ровно никакого значения, оно несовременно. В 20 — 30-е годы поэты были тем же самым, чем сейчас является рок-н-ролл. На них даже ходили, как на рок-н-ролл. В 70-е поэтическое слово и поэзия имели еще очень большое значение. Сейчас — какого бы уровня ни был поэт, хоть та же Вера Павлова, — это невозможно”.
“Просто сейчас нужно внятное и прямое высказывание, реалистическое”.
Анатолий Найман. Поэт между календарей. — “Коммерсантъ/
“Для таких фигур после смерти открывается другой счет календаря: следующей датой назначается 100, потом 150, 200. При условии, что до этих сроков сохранится русский язык, и сама поэзия, и интерес к стихам, и вкус к таким фигурам”.
“В кодексе средневековых добродетелей наряду с благородством, отвагой, щедростью, верностью была юность. Вот такой юностью был он [Бродский] молод и в 30, и в 50. Что не противоречило трезвому взгляду, которым он смотрел на жизнь и людей. От него можно было услышать неприятные вещи. Это создает репутацию неприятного человека — абсолютно несправедливо: худа вещь, а не тот, кто ее называет худой. Интеллектуальная ясность в нем переплеталась с органически присущей чистотой наивности, напоминавшей детскую. Все это одних притягивало, других отталкивало”.
Неигровое кино: имитация реальности. Ведет “круглый стол” Даниил Дондурей. — “Искусство кино”, 2010, № 1.
Говорит Александр Расторгуев: “Фактически документальное производство — это десять режиссеров, имеющих какое-то отношение к профессии, и десять тысяч неудачников, которые не имеют другой возможности заработать. Неудачники размывают значение, и качество, и уровень разговора, которые предлагают эти десять режиссеров. Таким образом, складывается некий процесс, в котором нет смысла. Непрофессиональные люди, которые хотят зафиксировать реальность и свое отношение к ней, все равно подсознательно опираются на существующие образцы. У них нет контекстов, от которых можно либо отказаться, либо вступить во взаимодействие”.
Говорит Виктор Матизен: “Я сидел в зале, где показывали картину, снятую на мобильный телефон. Часть аудитории просто никак это не воспринимала. Считала ужасным, чудовищным, а я понимал, что это просто совершенно другая эстетика. Мы сейчас находимся в процессе смены рецепторов. И то, что воспринималось раньше как хорошее кино, теперь может восприниматься как плохое. Поставлено хорошо, снято грамотно, аккуратно подсвечены фигуры, четкая артикулированная речь, ясная авторская позиция — все это сметается непосредственной реальностью, которую фиксирует мобильник”.
Андрей Немзер. Черновик “Главной книги”. Издан двухтомник дневниковых записей Твардовского. — “Время новостей”, 2010, № 83, 18 мая < http://www.vremya.ru >.
“Если „творческая” составляющая тетрадей интересна в первую очередь филологам и тем немногим искушенным ценителям поэзии, для которых процесс „вырастания” стихотворения важен почти так же, как „конечный результат”, то часть „хроникальную” не минует ни один историк (включая, конечно, и историков литературы) 60-х. Ибо, во-первых, Твардовский пишет далеко не только о „Новом мире”, а во- вторых, летопись величия, противоречий и гибели журнала зримо выражает болезненный и печальный исторический период, серьезное изучение и осмысление которого (как и всего русского ХХ века) — дело сколь насущное, столь и далекое от завершения”.
Cм. также: Владимир Березин, “Крестьянская работа. Случай Александра Твардовского” — “Новый мир”, 2010, № 6.
Андрей Немзер. Безадресная искренность. Семьдесят лет назад родился Иосиф Бродский. — “Время новостей”, 2010, № 87, 24 мая.
“Выросший из давно и закономерно сложившегося мифа о „последнем великом русском поэте” его громоздкий и навязчивый культ подменяет реальность судьбы и творческого дела Бродского, болезненно
