[9] Там же, стр. 285.
[10] Там же, стр. 285.
[11] С о л о н и н М а р к. 23 июня: «день М». М., 2007, стр. 303.
[12] См. там же, стр. 422 — 423. Солонин здесь опирается на статистический сборник «Гриф секретности снят» (под ред. Г. Ф. Кривошеева. М., «Воениздат», 1993).
[13] См.: Т а р л е Е. В. Нашествие Наполеона на Россию. 1812 год. М., «Воениздат», 1992, стр. 69.
КНИЖНАЯ ПОЛКА ВЛАДИМИРА БЕРЕЗИНА
КНИЖНАЯ ПОЛКА ВЛАДИМИРА БЕРЕЗИНА
+8
О. Д о р м а н. Подстрочник. Жизнь Лилианы Лунгиной, рассказанная ею в фильме Олега Дормана. М., «Астрель»; «CORPUS», 2010, 383 стр.
Множество людей, говоря об этой книге, произносит: «Книга Лунгиной „Подстрочник”», меж тем выходные данные говорят о том, что это книга Олега Дормана, и более того — расшифровка биографического фильма, причем в фильм не вошло многое из того, что напечатано на бумаге. Действительно, Лилиана Лунгина говорит очень хорошо, правильным русским языком, что создает «эффект присутствия». Но, без сомнения, редактура в книге была, потому что живой человек все же не говорит «по писаному».
Однако как раз по поводу редактуры и вышли споры после выхода книги. Читатели-буквоеды нашли у Лунгиной некоторое количество ошибок (она действительно путает привязку некоторых событий к датам и допускает иные неточности). Что тут должны делать редактор и издатели? Комментировать или же оставить все как есть (почти как есть)? Готового ответа нет. В первом случае мы получаем больше, чем воспоминания, — энциклопедию советской эпохи, текст, на который можем опираться как на основу в размышлениях о времени и своей стране. Во втором случае перед нами литературное произведение (но тогда мы ступаем на тонкий лед недоверия к свидетелю, а «книга Лунгиной» сейчас идет по разряду свидетельств). Но этот спор (а вмешиваться в эти споры не хочется, потому как в них ужасно ругаются, а спокойному человеку меж ругающимися не место) говорит о том, что эти претензии к «книге Лунгиной» именно оттого, что «Подстрочник» стал чем-то большим, чем книга. Символом, пожалуй.
Как всегда, очень интересно, почему книга стала символом, отчего так успешна. А ведь она по- настоящему успешна, и не только потому, что является частью проекта, связанного с телевидением (если что покажут в телевизионном ящике, то количество читателей увеличивается разительно).
Ясно, что Лунгину любят не из-за уважения к ее сыну-режиссеру. И даже не за то, что она перевела на русский язык именно того Карлсона, который стал неотъемлемой составляющей жизни нескольких поколений.
Конечно, и Карлсон у нас — символ, и семья Лунгиных не рядовая. Но о чужой семье не каждый решится читать толстую книгу. Богема в СССР была своеобразной, но не в интересе к жизни кинематографической и литературной богемы же заключен феномен популярности «Подстрочника».
