«В Америке люди живут, чтобы работать, а в Латинской Америке работают, чтобы жить». «Нейтральная территория. Позиция 201» с Алексеем Пименовым и Леонидом Костюковым. — «ПОЛИТ.РУ», 2010, 8 июня <http://www.polit.ru>.
«Алексей Пименов: Я отмечу только в скобках, что, кстати говоря, я считаю большой трагедией для русской культуры, для русской интеллигенции то, что, скажем, Россия по существу не прочла по-настоящему великий роман „Доктор Живаго”. Не он стал настольной книгой, а стал роман „Мастер и Маргарита”…
Леонид Костюков: Мне кажется, что в каком-то отношении ущербен сам посыл „Доктора Живаго”, а посыл я вижу такой, что был некоторый очень важный кусок жизни, была какая-то историческая обстановка. В этом куске жизни, в этой исторической обстановке разные люди, ну, условно говоря, Блок, Маяковский, Есенин, сам Пастернак, та-та-та, очень многие и не писатели, и писатели, мыслящие, страдающие люди сделали свои ошибки. То есть вот если даже рассматривать это, хотя это метафора, очень убого, как шахматную партию. Все сыграли шахматную партию в меру своих способностей перед теми черными, которые на них перли, да? И вот они сделали ходы. Потом, там через сорок лет, проанализировав ситуацию, поняли, как надо играть, пересадили туда фигуру, которая заранее знает, и эта фигура, значит, сделала правильные ходы. Мне кажется, что сама эта… сама ситуация доигрывания из другой исторической эпохи, она глубоко метафизически неверна. <…> Мне кажется, в этом во всем есть какая-то страшная метафизическая ошибка.
Алексей Пименов: Я понимаю».
Анна Голубкова. В своем углу: субъективные заметки о книгах и об их авторах: Виктор Кривулин, П. И. Филимонов, Игорь Караулов. — «Новая реальность», 2010, № 15 <http://www.promegalit.ru>.
Среди прочего — о книге стихотворений П. И. Филимонова «Боги безрыбья» ( «Miredita», Таллинн, 2009). «Впервые стихи П. И. Филимонова я услышала на фестивале в Калининграде, и стихи эти мне не понравились. В отличие, кстати, от самого П. И. Филимонова, который, наоборот, мне слишком понравился — настолько, что при любом взгляде в его сторону я начинала радостно хохотать. Значительно позже мне случилось прочесть книгу стихов „Мантры третьего порядка” (Тарту, 2007), и книга эта вдруг неожиданно оказалась очень симпатичной. Была в ней, несмотря на видимую простоту, какая-то музыкальность, придававшая дополнительное значение вроде бы незамысловатым строчкам. На том же фестивале в процессе неформального общения Андрей Василевский дал этому поэту определение „второстепенный персонаж Достоевского”. П. И. Филимонов говорил очень много и очень экспрессивно, с надрывом, которого обсуждаемый предмет, казалось бы, вовсе и не заслуживал, и проявлял склонность к драматизации и театрализации любого мельчайшего бытового события. Но все эти милые подробности, впрочем, не имеют никакого отношения к собственно стихам П. И. Филимонова, потому что в них выстраивается совершенно другая система, никак не соотносящаяся с творчеством Достоевского, если, конечно, действительно не принимать во внимание отдельных второстепенных персонажей вроде капитана Лебядкина».
«Надо отметить, что П. И. Филимонов — это не настоящее имя и даже не псевдоним, а литературная маска автора, пишущего стихи как бы от имени хмурой похмельной личности, одетой в майку и вытянутые на коленках тренировочные штаны. <…> Но в отличие от [Всеволода] Емелина, у Филимонова очень хорошо чувствуется дистанция между автором и персонажем, то есть из-под маски постсоветского мещанина все время выглядывает примеривающий ее интеллигент».
См. также — в статье самого П. И. Филимонова («Бессмысленность разговоров о графомании» — «Запасник», 2010, № 1 <http://promegalit.ru> ): «Меня всегда веселили разговоры о графомании. Просто потому, что невозможно отличить графоманию от неграфомании. Просто потому, что критериев нету. Ну никаких совершенно нету критериев. <…> Для того, чтобы выносить какие-либо эстетические оценки, как мне кажется, нужно, для начала, быть на сто процентов уверенным в собственных силах — во всех смыслах. А подобной уверенностью обладают, как известно из медицины, люди, не совсем здоровые. С другой стороны, известное дело — от помешанности до гениальности дистанция невелика. Причем, видимо, в обе стороны. <…> А я думаю, что одно из двух — или графомании вовсе не существует, или, напротив, все вокруг — сплошная графомания. И тот, и другой вариант вполне возможен».
Владимир Гурболиков. «Наступает время библиотек». — «Православная книга России», 2010, 24 июня <http://pravkniga.ru>.
«<…> не станем забывать, что Церковь — это не только сравнительно небольшое количество наших епископов, священников, клириков. Но еще и все мы, миряне, люди Церкви. Что у нас большой круг редакций и издательств. Что в нашей собственной среде — и среди духовенства, и среди мирян — есть энтузиасты, которые уже сами создают приходские, епархиальные библиотеки. И что нам надо осознать, насколько важно для нас это движение — навстречу библиотекам — и светским и церковным. Союз с ними — это очень важная альтернатива рынку. Работая над продвижением проектов, мы все уже, по-моему, убедились, что ведь свободный рынок очень сильно зависим от продаж. Пусть за прилавком продавцы церковных лавок, пусть светских сетей, но их главная задача — не воспитывать, не образовывать, а продавать (я это говорю без тени неуважения к такому труду, просто констатирую). В воспитательском деле у нас есть единственно верный союзник — библиотеки. И я убежден, что наша встреча с читателем на сегодняшний день возможна только там. Но, к сожалению, библиотечная сеть находится сейчас в таком состоянии, что ей просто необходима помощь со стороны».
