Но самая большая беда для русского театра оказалась в том, что на двух образцах гармонической завершенности поныне стоят клейма „неоконченных”, а театры, и без того опасающиеся пушкинской драматургии, этих и вовсе сторонятся”.
В. Р. положил изрядный кусок жизни на эту историю и, главное, вывел сей пушкинский сюжет на подмостки.
Ирина Роднянская. Род Атридов. — “Вопросы литературы”, 2010, май-июнь <http://magazines.russ.ru/voplit> .
“Для бойкого чтения Сенчин тягостен, обременителен, безутешителен. Его уникальная наблюдательность над внутренними качествами нынешнего российского человека совершенно непривычна и ранит восприятие своей безакцентностью, видимым отсутствием авторского волнения. Это писатель неподкупный и не подкупленный — не только читательскими ожиданиями хоть какого сантимента, но даже и „великими традициями русской литературы”. Как если бы наложить на жесткую зоркость Чехова весь опыт XX века, выжигающий лирическую ноту.
Художественная пристальность Сенчина долгое время питалась самонаблюдением (об этом мы с Владимиром Губайловским писали на страницах „Зарубежных записок” в статье-диалоге „Литература необщего пользования”). Его переход к „объективному” письму совершался трудно и не всегда выразительно. И вот — он написал роман, над которым хочется думать и думать, как над главным узлом русской современности. <…> Вся ли людская толща России такова? Нет, конечно, не стоит страна без праведников, что-то теплится, дышит, преемствует у старых, генетически засевших духовных понятий. Но от каждого слова автора „Елтышевых” веет правдой. Кабы это была не голимая правда, а „сгущение красок”, „шоковое” щегольство и прочие вывихи авторского тщеславия, мы жили бы в стране гораздо лучшей, чем та, в которой живем. А живем мы именно в этой.
Я была не права, написав, что к Елтышевым нельзя испытывать сострадания. Жаль их, отчаянно жаль, как и всякого,
...кто бредет по житейской дороге
В безрассветной глубокой ночи.
Без понятья о праве, о Боге,
Как в подземной тюрьме без свечи.
Эту тюрьму они носят — мы носим — внутри себя”.
Геннадий Русаков. Стихи отречения. — “Дружба народов”, 2010, № 8.
