вечерним улицам.
И только потом сорвался — и случилась эта нелепая сцена, когда он вернулся, будучи уже таким пьяным, каким не был никогда, кроме разве что случая, когда ему надо было принять жёсткое решение по тому эксцессу . А он уже понял, что смешон, что ему не рады, что эта парочка уже вычеркнула его из своей жизни и встречи-расставания в этом банальном “треугольнике” не случайны, но продолжал говорить- говорить, ел что-то с уже разорённого праздничного стола, а потом, когда, совершив очередную глупость, выскочил на мороз насквозь промокшим, они не удержали его. Она его не удержала. Но пусть, пусть она запомнит его вот таким — способным на глупости, неловким, совершающим нелепые поступки, которых он всю жизнь избегал...
И она действительно помнила его ещё какое-то время, не зная про ураганную пневмонию, подхваченную им в ту студёную ночь, от которой не спасли даже самые убойные антибиотики. На каждом их семейном празднике они с мужем, накладывая ставшее традиционным блюдо, прыскали вместе, вспоминая те нелепые слова её бывшего:
— Какая гадость, какая гадость эта ваша заливная рыба!..
Но вскоре забыли и о них.
Смирнов Алексей Евгеньевич родился в 1946 году. Окончил Московский химико-технологический институт им. Д. И. Менделеева. Поэт, прозаик, переводчик, эссеист. Постоянный автор нашего журнала. Живет в Москве.
Остров Кронштадт
Кычет ночь, и грифели крошат.
В наши окна севером подуло.
Мы живем на острове Кронштадт
Посреди московского разгула.
Обирает гнезда лихобор,
Мшелоим растреплет их останки.
Есть у нас киот — Морской собор
И налет балтийской соли в банке.
Как ни мал окрестный водоем,
Но его не высушит Юпитер.
Кажется, что мы с тобой вдвоем
Защищаем и Москву и Питер.
Холодны кронштадтские ветра.
Скоро полетит метель мучная…
Остров — штормовой форпост Петра,
А вокруг него — Москва ночная.
