реальности, при этом я не исключаю, что читатель там может найти некие идеи”.
“По учению православной аскетики одной из восьми главных страстей является тщеславие. Эта страсть свойственна мне в очень большой степени. В процессе обдумывания и написания текста я, конечно, о читателе стараюсь не думать, но в принципе читатель для меня важен. Я слежу за реакцией на мои тексты, даже, что греха таить, периодически в Яндексе набираю свою фамилию”.
Достоевский отдыхает. Кто придумывает новые русские слова. Беседу вела Елена Новоселова. — “Российская газета” (Федеральный выпуск), 2010, № 249, 3 ноября <http://rg.ru>.
Говорит лингвист Ирина Левонтина: “Язык надо не охранять, а любить. Не думаю, что русский портится, он развивается. Сейчас, может быть, быстрее, чем в какие-то другие периоды, но это потому, что жизнь изменилась очень сильно. Не только вещи, но и идеи. <…> А что касается ошибок, то ведь все новое в языке сначала возникает как ошибка, отступление от нормы. <…> Бесконечно бороться с народным словоупотреблением невозможно: у представителей образованных слоев нет монополии на язык”.
“Это очень важная вещь, где находится творческая лаборатория языка. В XIX веке — в первую очередь в литературе. Огромное количество новых слов ввел в моду Белинский, например „субъективный” и „объективный”. А как над ним смеялись! Так сейчас не смеются даже над теми, кто говорит про „мерчендайзинг”. Ничего, он был человек упорный, и смыслы эти были нужны, поэтому слова привились. Другой пример: слово „надрыв” в смысле психологического состояния. „Русский надрыв”, „с надрывом говорить”. Его ввел Достоевский как одно из ключевых слов в романе „Братья Карамазовы”. Конечно, писатели работают над языком и сейчас, но более эффективно воздействуют на него совсем другие люди. Из сферы рекламы”.
Даниил Дондурей. Человека забыли! — “Российская газета” (Федеральный выпуск), 2010, № 249, 3 ноября.
“Культура практически никогда не упоминается у нас ни в каком объяснительном контексте жизни. Исключительно как отрасль или тема ритуального поклонения, она не рассматривается ни как производство и распространение смыслов, ни как ответственная мотивационная сфера, ни как передача памяти или запретов; ни как регулятор человеческого общежития. Как система содержательных кодов, она теперь совсем отсутствует в поле актуальности”.
“Для будущего нужен существенный процент созидателей (акторов), а не только удовлетворенных потребителей услуг. По мнению экспертов, грядущие противостояния вообще будут гуманитарными войнами за смыслы, а основным творчеством станет создание жизнеспособных картин мира у миллионов”.
“Дело совсем не в том, что две трети нынешнего телесодержания — развлечения, а в том, что сидящие у экранов люди по прошлогодним опросам „Гэллап Медиа” хотят... еще больше развлечений”.
Александр Иличевский. “То, что происходит в провинции, — фантастика”. Беседу вела Евгения Лавут. — “
“Роман [„Перс”] на самом деле делался как кино. Сначала был отснят какой-то материал, а потом происходило его урезание, обрезание и компоновка. Знаете, как с „Апокалипсисом” Копполы: человек привез из джунглей четыре тонны материала, а в итоге получился нормальный фильм”.
Иногда ощущаешь себя поэтом, но чаще — самозванцем. “Полит.ру” представляет очередную программу “Нейтральная территория. Позиция 201” с Мариной Бородицкой. Беседует Леонид Костюков. — “ПОЛИТ.РУ”, 2010, 25 октября <http://www.polit.ru>.
