Чем слух напрягаю и мучаю зренье?
Чему я значенье придам?
Цепного волненья проворные звенья
продвинулись к дачным садам.
Сверлят продолженье. Стрекочут в затылок.
Везде беспокойство сквозит.
Куда б ни выскальзывал лунный обмылок —
в пределах залива скользит.
А всё основное — осталось за кадром,
откуда проследовал ёж,
откуда дают порученье цикадам —
вгонять в беспричинную дрожь.
Их вроде бы нет. Но поют внутривенно.
В нездешние вхожи слои.
Следят. И в наружную тьму непременно
пошлют донесенья свои.
Казалось бы, кто? — насекомые твари,
тем тише, чем ниже трава,
однако всему побережью едва ли
подобные снились права.
Весь мир — в ожиданье несметного гула.
Вся жизнь — подготовка броска.
И звездное небо к заливу стянуло
свои основные войска.
Ночная вода подтверждает тревогу.
Тревога пульсирует в ней.
И знают цикады, зачем здесь так много
посадочных звезд и огней.
И то, что в груди возникает накатом, —
в конечном итоге спасем.
Сигналят. И кто-то, подобно цикадам, —
повсюду, всегда, обо всём…
