Сжигали же не юродивых, а заподозренных в сношении с нечистой силой. Источником таких обвинений чаще всего были реальные несчастья: мор, болезни, падеж скота, неурожай, пожары. Сознание народа требовало поиска виновных — и тут общественное мнение указывало на какую-нибудь знахарку, травницу, ворожею, и ей грозил самосуд. Церковный суд часто спасал предполагаемую ведьму от самосуда и нередко ограничивался наложением епитимьи.
Кстати, поразившую ее летописную запись Колядина могла извлечь не из заграничной книги о ведьмах, а из классических трудов по русской истории и этнографии: она цитируется и в «Истории...» С. М. Соловьева, и в книге А. Н. Афанасьева «Древо жизни», и в книге Сергея Максимова «Нечистая, неведомая и крестная сила», и в десятках уже современных компилятивных работ. Приведу ее полностью: «В 1674 году в Тотьме сожжена в срубе, при многочисленном стечении народа, женка Федосья, оговоренная в порче; перед самою казнию она заявила, что никого не портила, а поклепала себя на допросе, не стерпя пытки».
Здесь от каждого слова тянутся гипотетические сюжетные нити. Ясно, что было событие, причину которого в народе интерпретировали как насланную порчу. Было следствие над предполагаемой виновницей. Был суд. Был приговор.
Но Колядина не собирается пользоваться возможностями реалистического развития сюжета, предпочитая фантазийное развитие событий. Жанровая мутация вредит роману. Повествование покидает сферу логически мотивированного, но неохотно устремляется в сферу сказочного, оправдывая авторскую самоаттестацию жанра «веселая галиматься», где придется убрать как лишнее слово «веселая». Феодосья бежит из города (чего ради — неясно), проваливается в пещеру, думая, что провалилась в ад, но оказывается в жилище подземной чуди. Легенды о чуди, которая под землю ушла (помните картину Рериха с этим названием?), на Руси были распространены повсеместно. Чудью летописцы называли одно из финно-угорских племен, историки имеют разные мнения по поводу мест их проживания, но подземная чудь — все же народ мифологический. В пространстве мифа оказывается и Феодосья (недаром в ее жилище запросто приходит Смерть, не за Феодосьей, а так, подлечиться, занемогла старушка).
Не сумев обратить сказочный народец в христианство, Феодосья решает хотя бы выложить огромный крест из цветов на холме, так чтоб он был виден со стороны Тотьмы, и одна выполняет работу, которая под силу лишь большой артели мужиков.
Нужно очень исхитриться, чтобы заставить отца Логгина разгневаться этим деянием. Но никакие сюжетные нелепости не страшат романистку, твердо ведущую свою героиню к костру.
Поклонники романа могут сказать, что все сюжетные несообразности, как и несообразности языковые, не имеют значения.
А что тогда значение имеет? Наивный просветительский антиклерикальный пафос в духе Дидро и Руссо, противопоставление естественного человека, с его здоровым отношением к жизни, соединению полов, рождению — калечащему влиянию церкви? Вроде как устарело лет двести назад. Наивный же феминизм, которым увлечена (во всех интервью говорит) Колядина? Да, роман имеет четкую идею. Жизнь юной, красивой, пышущей витальной силой женщины губят мужчины. Во всем романе ни одного симпатичного мужского персонажа. Скоморох Истома — мерзавец, ему бы только похоть свою утолить, а назавтра он и думать забудет о молоденькой горожанке, которую обрюхатил. Отец Логгин — карьерист и изувер. Муж Юда Ларионов, бледной тенью мелькнувший в романе, — фигура жалкая и комическая.
Заметим, что такая расстановка сил напоминает стандартную экспозицию особой разновидности женского романа.
Елена Колядина вовсе не начинающая писательница, прославившаяся первым произведением. Как она сама любит подчеркивать, ею написан с десяток романов. Четыре из них выпущены издательством «Центрполиграф» в одной из женских серий, и почитать их, в свете нынешнего решения букеровского жюри, небезынтересно.
Помните, в конце тридцатых фильм такой был, «Девушка с характером», его и позже смотрели из-за Серовой в главной роли, хотя и понимали: сам фильм — дрянь ужасная. Там работница зверосовхоза — строгая и самостоятельная дальневосточная красавица, передовик производства — отправляется в Москву искать управы на директора, по пути, как водится, ловит шпиона и с триумфом возвращается в родной совхоз, став сама начальником.
Теперь так называется одна из дешевых книжных серий «Центрополиграфа». Существует несколько разновидностей дамского романа. Традиционные любовные романы имеют названия «Огненные стрелы страсти», или «Не спорьте со счастьем», или «В эпицентре любви», там золушка ищет принца, преодолевает козни людей и враждебные обстоятельства и воссоединяется с любимым.
Елена Колядина, как она неоднократно подчеркивает, прониклась идеями феминизма в его массовом изводе: ее любимый фильм — «Секс в большом городе». Но этот, сниженный вариант феминизма ввел коррективы в понятие «женское счастье». Выяснилось, что мужчины — это те уроды, которые коверкают жизнь женщины и мешают ей самореализоваться. Серия «Девушка с характером» — вот про таких, энергичных девушек, которые всего добиваются сами, а все встречающиеся им мужики — сво…
Я прочла только один роман Елены Колядиной, «Краденое счастье». Думаю, что этого достаточно, чтобы составить представление об остальных, изданных в той же серии.
Первое впечатление — да уж не пародия ли это? Может, под видом и под обложкой дамского романа мне попал какой-то постмодернистский интеллектуальный продукт? Ну в самом деле: героиня в буквальном смысле слова сваливается с неба на своего принца, который являлся ей в мечтах.
Современный принц, естественно, не на коне, а на джипе: прямо на крышу машины и
