лазейки. / Смерть ненавидит и боится / Тех, кто кроток и слушается смерти. / Робко стоит она поодаль, / Когда послушный, тужась, проходит / Тесным путем, когда из тела / Вынимают пылающую душу, / Как из матрицы — пылающую бронзу <…> Смерть знает: / Попробуй проглоти такого — / Изнутри лопнешь! Сколько раз обжигалась» («Старуха и смерть»; так же как смерть не могла проглотить сошедшего во ад Христа, ей не под силу проглотить тех, ту, что идет за Ним тесным путем; здесь развернута популярнейшая фигура богословского красноречия).
Занебесное торжество неприметных в мире сем праведников — любимая тема новелл-притч Олеси Николаевой. Памятная по детским впечатлениям соседка, «старуха простецкая и костистая, со стальными зубами», кротко ожидающая нарядного Жениха с запомнившейся ребенку бумажной иконки, по смерти является во сне подросшей рассказчице, улыбаясь «белозубой, прямо-таки сияющею улыбкой». И другая такая же — скромная портниха, любовно и преданно обшивавшая, обряжавшая юных клиенток, — вот она на исходе дней, в последнем больничном наряде: «...в серой казенной рубашке — ладонь у ладони, / в скорбном халатике, в туфлях на грубом картоне…»
Будь наши очи духовные чуть приоткрыты,
мы бы увидели: нет, средь сиятельной свиты,
в брачной одежде, в чудесной накидке лазурной, —
вот как проходит она в кабинет процедурный!
Обобщая то же в «Попытке толкованья»:
…здесь уже иные законы, здесь едино есть на потребу.
И Божественный глагол покрывает наготу, нищету духа,
и монах указывает сюда путь,
и дитя бессловесное,
и слепая старуха!
Заповедь о нищете духовной, отождествляясь с зовом к «обрезанию сердца» и крестоношению как тайной и высшей красоте, вступает в отнюдь не безболезненную конкуренцию с видимой красотой творения, к которой так чувствительна муза Светланы Кековой, — с блеском мирозданья, где «в порыве любви беззаконном / ночные светила горят». «Беззаконном» — оттого что на другой чаше весов «горько-соленое море простых человеческих слез», о котором с укором свидетельствует ребенок:
«…Ты видишь всевидящим оком,
как льется невинная кровь?
Зачем Ты святым и пророкам
открыл Свое имя — Любовь?»
И, веяньем тонкого хлада
укутав смиренную плоть,
на стогны небесного града
ступил, как ребенок, Господь.
И хором светила запели:
