живые плотные толчки
вовсю открывшейся реки,
когда касается плотва
незарастающего шва
* *
*
Ты для другого изобретена —
Для плоти дня, пронзающего год:
Дорога ли, берёза ли, жена —
Лежит, растет, а все равно уйдёт.
Так ты, неуловимая сполна,
Доступна в череде своих свобод.
И кажется, вот-вот коснешься дна,
Но вышло не паденье, а полёт.
До спазма любишь, до улыбки спишь,
До человека не достанешь лишь,
Ведь он не город, не река: он дальше.
“Всё больше я твоею” — и глагол
Взамен местоимения пришел,
Чтоб удержать от бегства губы наши.
* *
*
До крови развороченной землёй
По лесу пробирался рядовой.
Уже земля и кровь ему по горло.
Вокруг — то снег, то зелено, то голо,
И так четыре года лес стоит,
Исчезнувшими жизнями прошит
И прожит развороченной одной,
С которой пробирался рядовой.
