различал все модели “волг” и “москвичей”, по крайней мере — так мама говорит, а в иномарках до сих пор разобраться толком не может, в одном классе все — как клонированные. А эта “мелочь пузатая” (он улыбнулся), наоборот, отечественные тачки как будто не видит, на улице смотрит сквозь них...
Мама несколько раз спрашивала, чего он не купит себе нормальную машину, хотя бы в кредит, все сейчас так берут, один знакомый пижон даже — “альфа-ромео”. А Олег что? Ему и так нормально. Не то чтобы эта “рабочая лошадка”, вся уже чиненая-перечиненая, ему нравилась, но... Все равно. Он вообще в этом смысле стал как отмороженный. Сам замечал, с некоторой тревогой даже, что ему стало пофиг, на чем ездить, что носить. Где обитать. В двадцать восемь жить с мамой... Конечно, у него особые обстоятельства. Со Славиком один он, пожалуй, не справится, женская рука все равно нужна, и т. д. и т. п. Но странно — за исключением самых редких случаев, он не мечтал снова снять квартиру, обзавестись хоть какой-то своей территорией. Это как выпить сильно горячего. Ошпаришь рот и несколько дней потом не чувствуешь вкуса.
— Что? Что ты говоришь?
Вполуха он продолжал слушать смешное лепетание сына, отмечая про себя, что, может, мама и права — надо сходить к логопеду...
— Дядя Сележа меня катал.
— Как катал?
— На спине.
— Когда? Сегодня? Сейчас?
Тяжелое бешенство нарастало, и, если начать задумываться, его едва ли можно было объяснить. Ну да, Танькин хахаль. Они даже были знакомы. Ну и что? Развелись-то не из-за него, он позже появился... Но думать не хотелось.
Олег уже искал место, где можно развернуться. Встречка почти свободна. Поддать с ветерком.
— Па-ап, а мы к маме едем?
— К маме, к маме. Я забыл кое-что.
— А я кулицу забыл, когда купался!
Никак не удавалось Славику объяснить, что резиновая утка с пищалкой в пузе — это не “кулица”...
Олег не стал ждать лифт, взлетел пешком. Дверь открыла Таня — растерянная.
— Позови Сергея.
— Зачем?
— Позови, я сказал!
Враг вышел сам — медлительно-настороженный. В какой-то красной рубашке. Разоделся, гад.
— Ты чего с моим сыном играешь?
— А что, нельзя?
Такая наглость была в самом тоне, что Олег не сдержался, замахнулся резко, ударил. Как будто упала картонная коробка.
Танька в дверях завизжала, убежала в квартиру — за тяжелой артиллерией, конечно, ну да — выскочила теща, заорала:
— Ты что делаешь! Таня, звони в милицию!..
— Да пошли вы...
Понесся вниз по лестнице, прыгая через ступеньки и чуть не сворачивая ноги; пнул чью-то дверь. На выходе из подъезда остановился. Надо было отдышаться. Славик испугается. Чисто машинально Олег достал телефон, его ослепило.
Без десяти десять.
