*
Приехавший первым гостем Батя было заскучал — хочешь не хочешь оказался сколько-то забыт на фоне появившегося Артема и его юной эхоговорящей свиты. Зато теперь ожил!.. Да уж!.. Теперь в благородной связке с ящиком шампанского он опять на самом виду.
— Марлен! Это мой Марлен! — выкрикивает Батя. — Я вдруг взволнован. Ольга! прошу меня простить... Я засиделся. Надо выпить. Я вдруг взволнован… Что, если мы сейчас же откроем бутылку — как скажете, Ольга! Откроем?.. За вас, Ольга, и выпьем!
— Надо бы дождаться Артема.
— Артем вернется — мы еще откроем!
Сбавив голос, Батя негромко Ольге:
— Не огорчайтесь слишком. Вы молоды, интеллигентны — что вам пацан, что вам мой дикий Максимка!
В его голосе скользнула горечь. За сына. За неудачу… Однако он при деле! он востребован!.. Батя уже взял из ящика одну из бутылок. Крутит ее так и этак… Уважительно разглядывает этикетку.
И еще раз, негромко, с горечью Ольге:
— Вы такая красивая. Такая умная… Будем щедры!.. Вы еще столько Максимок переживете!
Меж тем с легким хлопком он уже открыл шампанское. Ему несладко, но он громко, очень громко смеется. Виночерпий на месте! И дело знает. И задает тон.
Кричит:
— Выпьем за Ольгу!
Инна — старшей сестре:
— Ты, Оль, везучая.
— Вдруг захотелось выпить за уже прошлое.
— Везучая! Ты можешь захотеть и выпить за уже два прошлых.
Ольга дает злючке легкий подзатыльник. По-сестрински.
— Помолчи!
Ольга оглянулась… Батя совсем рядом.
— Извините, Сергей Сергеич. Мы о своем.
— Я понимаю, дочка.
— Когда сестры говорят меж собой, их слова кажутся спутанными… Если со стороны.
— Я понял, Оля… Я со стороны… И умею, когда надо, не расслышать.
Батя разливает вино, рассказывает:
— Что касается запутанных, непонятных слов, Оля, я вдруг припомнил…
