— Вижу… Что это вы обвешаны, как матросы в революцию?
У них (и на них) диктофон, портативный магнитофон, блокноты, ручки… Фотоаппарат! Еще и клеенчатый “метр” у Жени-девушки, висит змеей на ее шейке! — узкая мягкая лента с нанесенными черточками и цифрами.
— Мы готовы. Фиксируем место раздумий.
Тотчас становятся на пыльные коленки. Замеряют. Ползают, нацеленно натягивая по полу клеенчатый “метр”. Фотографируют… Так и этак осваивается выявленная и уже обнаженная святая пядь.
Артем стоит, скрестив руки. Возможно, ему хочется побыть с Ольгой наедине. Он не решил. Он сам не знает.
— Женя и Женя, сосчитайте, сколько там шагов. Зачем нам метры?.. Шаги! Конечно шаги! И за сколько секунд! — кричит он. — Неторопливый шаг в оба конца должен бы обернуться… если с остановками… в минуту-полторы.
— Мы поняли! Поняли!
— Сколько же в сумме я намотал шагов до этого угла! и до этих захлебывающихся буйных красок!.. Ольга!..
— Да, Артем.
— Эта работа, кажется, двадцать пятого года. “Интимное сообщение”? Да?
— Да…
Женя и Женя: — Мы измерим!.. Мы проверим!
А Ольга расслышала в его вопросе осторожное приглашение к их давнему и, конечно, сильно заржавевшему разговору… Зов бывшего возлюбленного. Надо ли?.. Надо ли оказаться к нему сейчас на полшага ближе? и на градус теплее?
Сестры меж собой.
— Оль?.. Почему ему так важно, сколько там получилось шагов? Зачем эти кретинские замеры?
— Не знаю.
— Оль. А если бы Артем сказал, что он вел счет, сколько дней и ночей он без тебя плохо спал…
— Не знаю.
— Но он уже не политик. Оль! Он действительно зажегся прошлым. Взволнован! Это очевидно!
— Он еще не разобрался… от чего именно он зажегся — от меня или от возродившейся Речи о цензуре?
— И то и другое — интим?
— Не знаю.
— Оль. Поедем в Питер. Там чище.
— Ты опять за свое. Милая моя сестренка. Чего новенького ты ждешь от этих поездок?.. Ты там была совсем недавно.
— А если тянет.
