Влюбленность. Похоть. Ненависть. Детский флирт.
Обвенчанность от рожденья, брак без развода.
Осадок на фильтре и что прорвалось сквозь фильтр.
Ты где, свобода? Избавь от себя, свобода.
И сколько можно, философ, менять мораль?
Ни словаря уже нет, ни времени, баста, хватит,
всеядный рвач, беззастенчивый мелкий враль.
Свобода — то, что знал о ней мой прапрадед.
Так кто свободен? Я? А она сама?
А всех заклинавший освободить Исайя?
Стоит зима: вся — свобода и вся — тюрьма,
и ждет прозренья река подо льдом слепая.
* *
*
Было дело, взволнованный лепет
липы в Летнем метался саду
возле школы, и маялся лебедь
символистский на пыльном пруду.
Быль. Но были былое сильнее.
Как и блоковских олово туч
тяжелее былого — в аллее,
где просвет до решетки летуч.
Бедность — да. Но не нищая. Просто
башмаки просят есть, коротки
рукава. Пуст живот. Но сиротство
не изъело слезами щеки.
Как бы не за что, а повинимся —
кто избег ледяного шурфа,
желтых звезд, орденов сталинизма
и смирительных простынь без шва.
