*
ДЕНЬ УЧЕНИКА
Изучая историю искусств
Когда Рембрандт пишет красное платье
(Я имею в виду накидку Хенрике Стоффельс),
То смотри не на цвет, будь он трижды ладен,
А на то, как он будет меняться,
Окутав профиль.
Вот зеленые тени, вот синие рядом тона,
Вот уже ударение падает вовсе не на
Торжество узнава…, а на сменную обувь твою.
Обрушение здания. Стой где стояла! Стою.
Когда гордый Бернини гофрирует облачный бюст,
Моделирует форму, где центром отверстие рта,
Я уже не боюсь, что неверная ляжет черта
В драпировке — небесного тока боюсь.
Ибо эти фигуры, знать, зазваны в танец фигур,
А фигурка моя заморожена в позе протеста —
Жизнь, минуя врата, утекает в холодный прищур
Глаза третьего — неумолимого текста.
Московское зодчество
1
У головы Пушкина
И у головы Ногина
Они встречались, стояли минуту
К нутру нутро,
И такая в этом речная была глубина,
Словно главная рыбина шла со дна,
А не бог метро.
И к ногам Гоголя,
И к несчастным героям Плевны
Поднимались медленно,
Звук находил на звук,
И такая в ней голосила с утра царевна,
Словно главная птица взлетала вверх,
А не жук разлук.
А потом уже наскоро —
Солнце ушло, луна —
Заплетался, путался
Шелковый волосок,
И такая в этом стыла ничья вина,
Словно главная жизнь у дверей постояла да
Птицу заперла, рыбу выплеснула
На песок.
2
Москва лучше чем Рига
кино лучше чем книга
что-то покрепче лучше чем сели-поели
лучше одна чем две неубранные постели
Китай-город (не) лучше чем Беговая
нужное подчеркнуть,
а то я все путаюсь, плаваю, забываю…
* *
*
Спать под разными одеялами,
А еще лучше на разных кроватях,
Чтоб обходиться формами малыми
Одиночества. Чтобы всех виноватей
Быть один раз, разрушая твое убежище
В шесть утра или как захочется,
Самой затейливой формой нежности
Извиняясь за ночь одиночества.
* *
*
