продвинемся дальше: паучок еще раз набрал скорость волны и вернулся в первоначальную точку. Представили себе?
— Всё вернулось в прежнее состояние, — уверенно объявил полковник.
— Поспешили, Игорь Петрович. Что-то вернулось в начальное состояние, а что-то нет.
— Стоп-стоп! Дай-ка, Володя, листок бумаги.
Виктор понял, что наступил полезный антракт, который можно использовать с толком — в тефлоновом чайнике уже нет воды.
Шел шестой час, в коридоре висела тишина покинутого помещения — получившая свое законное время, она стала требовать того же во всем, и к Виктору стало возвращаться чувство покоя.
Игорь Петрович уверенно заявил: «действуют на пару» — это первое движение мысли, естественное вполне, но в сущности — очень прямолинейное. Они вместе работают, да, дружны… а что еще?
О преступном взаимодействии рано еще делать вывод — «на пару», но был еще как минимум один подельник мужского пола — тот, прежде всего, кто приходил спиливать решетку. Если «Шестовой» пришлось срочно уехать, что, спрашивается, мешало прийти за иконой этой ночью с тем подельником Яне? Ей не доверяют?.. Нет, не подчиняется единой логике это дело, очень вероятно, тут просто совпали по времени два векторально разных процесса, вернее — пересеклись.
И правильно указал полковник на непонятный визит в квартиру священника после его убийства. Зачем?
Разнородность какая-то везде и во всём.
Когда прокурор вошел, его уже ожидали, и от обоих веяло торжеством победителей.
— Одолели! А молодец, помощник твой, ну, молодец!
— Нет, — смутившись от похвалы, возразил Владимир, — это вы первый сказали: «совершает при подъеме работу».
Тот, не обратив внимания, предложил:
— Давай, расскажи начальнику, как мы всё поняли.
— Начинай, — поддержал прокурор.
Молодой человек взглянул на разрисованный ими листок бумаги.
— Итак, при первом наборе скорости света паучок перейдет как бы во второй мир, про который вы нам сказали. Теперь смотрим дальше. При второй скорости света пространство становится прежним и событийность, которую приносит волна, той же. То есть в третьем мире пространство и время совпадают с первоначальным состоянием. Однако в первоначальном состоянии волна поднимала на пик паучка, а здесь он должен совершить работу, которую раньше совершала волна. Вот мы нарисовали рядом двух паучков — один остался в первоначальном состоянии, другой проделал 2С-переход, и получается: первый приобретает потенциальный максимум на гребне волны, второй там делает максимальный расход. Разница в состоянии второго от первого — масса на два раза скорость света: получаем формулу полной энергии Эйнштейна — mc2.
— Вот так, Витя, провинциальные русские мужики, после небольшой дозы среднего коньячка, элементарно вывели формулу, которой восхищается мир. Эх, нам бы еще штаны застегивать научиться! — полковник сладко улыбнулся, словно увидел ту светлую жизнь.
— Молодцы, но кое-что я должен к вашему открытию добавить.
— Не доглядели? — полковник приостановил движенье руки к бутылке.
— А вот послушайте. Первый паучок, который никуда не бежал, качается на волнах, а тут появляется рядом его набравший две скорости света коллега. Как он выглядит для своего собрата? — Виктор заметил по лицам, что вопрос «не дошел». — Ну, у него ведь принципиально иное свойство, о котором вы только сами сказали.
— Иное, — покорно проговорил Владимир.
— Витя, мы уже подвергли себя сильному напряжению. Не требуй чрезмерного.
— Хорошо. Так вот, место, где появился второй паучок, будет отличаться совсем другим поведением волны: она там не поднимает, наоборот — там надо на нее подняться, затрачивая столько же энергия, сколько она дает на подъеме. То есть, волна в этом месте проваливается, наполняя некий объем.
Владимир наморщил лоб…
А полковник серьезно очень проговорил:
— Какие-то вещи, Витя, человеку до поры знать не надо, и лезть в них раньше срока опасно.
— Ладно, поверьте просто на слово: в состоянии двух скоростей масса, по отношению к первоначальному миру, превращается в пространственный объем, и наоборот — пространственный объем в массу. А всего таких миров, кроме нашего, семь. И на каждом переходе из одного мира в другой происходит взаимная трансформация: массы, энергии, пространства и времени.
Полковник, тем временем, наполнил рюмки:
— Давайте за наш мир, ребята. Хотя гадости в нем… — Он взгрустнул, но тут же ободрился: — Вот, чтобы меньше было ее.
Вечер не поздний.
Попрощавшись с полковником, они двинулись прогулочным шагом без определенного пока направления, но идти в многолюдие к центру совсем не тянуло, прокурор поэтому очень поддержал идею помощника погулять по старым мещанско-купеческим переулкам, благо, до них недалеко, и Владимир сказал — посидеть там, в случае чего, тоже есть где.
— Только, Володь, нам, знаешь, образ жизни нужно в перспективе дисциплинировать — с алкоголем поменьше и в спортзал ходить хоть три раза в неделю.
…
В той части города, куда скоро попали, Виктор в детстве не побывал. Да и вообще тогда мало что видел: по возрасту ему без взрослых дальше двух ближних дворов передвигаться не полагалось, в центр города — небольшой в то время и скромный — они иногда с мамой ходили, чаще всего — в кино, а так… с отцом в машине проскакивали по разным улицам, не запоминавшимся, разумеется.
Владимир оказался на удивление сведущим, и в манере профессионального гида оповещал — «а дальше мы увидим», «теперь за углом»…
Хотя ничего особенно примечательного в архитектурном или в историческом плане не было, но строенья — свидетели своего времени, точнее — разных времен, теснились тут в изобилии и их маленькими частными показаниями рисовалась картина огромной жизни; странно, однако и новое время вполне дружественно вписалось сюда вывесками с латинскими буквами и иномарками у неказистых домов.
За час с лишним они всё оглядели, и где-то прошли два раза, поэтому кстати как раз обнаружилась в полуподвале чистенькая, и с малым числом клиентов внутри, пивная.
От гулянья на теплом воздухе прорезались и жажда, и аппетит.
К нефильтрованному пиву заказали еще фаршированные перцы, а соленого, чтоб не выпить лишнего, решили не брать.
— Ну, спасибо тебе, Володя. И знаешь, от всей этой мемориальности ощущение такое, что люди здесь немного другие, причастные к прошлому. Иллюзия, конечно… хотя кто его знает, человек — это психология, и как-то по-своему она складывается на материальном фоне разных времен. Тебе не кажется?
— Не только кажется, я это физически чувствую.
Принесли пиво.
Прокурор сразу с удовольствием выпил полбокала, и помощник от него не отстал…
— Виктор Сергеевич, я вот вслед тому разговору, когда вы про научный доклад рассказывали, — он подумал, как лучше продолжить…
— Ну-ну.
— Где-то в курсе философии проходили — есть такая идея, что всё правильно мыслимое должно как- то реально существовать, она и в богословии присутствует, мне настоятель храма говорил.
— Н-ет, не могу сказать, что мне это знакомо.
— Хорошо, теперь я о другом, а потом попробую сложить вместе.
— Давай-давай.
