Тот обрадовался доброжелательному вниманию.
— Сколько было передач про всякие точные предсказания; я Нострадамуса не беру, там дело не очень понятное, но наши — Мессинг, Вронский, в Америке — Кейси, и еще женщина известная очень, — прокурор тоже не помнил фамилию, но про ее феноменальные предсказания слышал. — Таким образом, статистический массив богатый. Теперь йоги, они тоже способны на многое. У меня приятель со школьной скамьи этим увлекся, сейчас сам в Москве группу ведет. Ну и я немножко эти дела знаю, — он поднял вверх указательный палец для важности своих дальше слов: — У йогов ведущую роль играют чакры, если снизу вверх — от красной до фиолетовой.
— Которая на макушке.
— Которая чуть над ней. А реально, речь идет о волновом спектре: внизу инфракрасный диапазон, на котором, или на следующем оранжевом, почти все люди находятся.
— Подожди, в каком смысле «находятся»?
— А в том просто, что чакры более высоких уровней у них не работают, то есть не включены, а чтобы включить, человеку надо развиваться по специальной методе от ступени к ступени. И тот, кто-то достигает самой верхней чакры, считается у йогов способным уже уходить в другие миры. А дальше мы переходим к физике: фиолет — ультрафиолет — высокочастотная чакра… — он ожидающе посмотрел на начальника.
— Хочешь сказать — выход на ту самую частоту космической волны?
— И появляется способность видеть будущие события — всё совпадает. Таким образом, первый теоретический переход в другой мир на практике подтверждается. А чем отличается от него второй переход?
— Ну, не знаю… в логическом отношении — ничем.
— Остается теперь только вспомнить, что правильная человеческая мысль всегда отражает что-то реальное.
— Вот здесь нечто зыбкое для меня. И знаешь, чем этот тезис слегка отталкивает?
— Чем?
— Чересчур простым уж решением.
Появились перцы и вазочки со сметаной.
Виктор показал официанту на пустые уже бокалы.
Засигналил его телефон.
Номер… Яшин.
Владимир откинулся на спинку кресла, ожидая окончания разговора.
Ждать почти не пришлось.
Шеф почти не говорил, только слушал, и с выражением озабоченным.
— Я просил приятеля организовать звонок в Китай, по тому номеру…
— Понял-понял.
— Позвонила одна учащаяся у них китаянка. Неважно уже, что я там предлагал сказать, но испугалась она сразу и отключилась. Там сначала мужской голос скомандовал кому-то в сторону: «Об исполнении доложить», потом в трубку — начальственно: «Слушаю!». Испугалась, что запишут ее голос, учтут звонок из Москвы, а потом ее вычислят. Вспомнила сразу со страха, что первые три цифры номера, относятся к той части Пекина, где сосредоточены правительственные учреждения.
Владимир сначала выпустил через рот весь имевшийся воздух, потом набрал новый.
— Получается, пропавший китаец — спецслужбист?
— Напрашивается такой вывод.
Прокурор почувствовал, что кроме удивления они сейчас ничего из себя не выжмут, а перцы стынут уже.
Неожиданную информацию обсуждать стали, когда покинули заведение.
Владимир взялся проводить начальника к дому.
В местном отделении ФСБ всего три офицера; их начальник — капитан по званию — приходил, на второй день приезда, Виктору представляться. Поговорили совсем недолго: занимаются они тут главным образом антитеррором, находятся в постоянном контакте с Игорем Петровичем; ничего сколько-нибудь серьезного по их части в последнее время не происходило. Ни о каких китайцах речь, конечно, не шла.
— Но ведь смотались поспешно оба, — резонно напомнил Владимир, — директор ресторана, получается, тоже из китайских спецслужб. Не слишком ли много для нашего города?
— Где, кстати сказать, нет ни одного объекта от «оборонки». А ты с осведомителем из ресторана когда последний раз связывался?
— Вчера разговаривал, тихо всё.
Владимир попробовал хоть за что-нибудь зацепиться.
— Если бы велась против них операция губернским управлением ФСБ или Москвой, предупредили бы и вас, и начальника городской милиции, или не обязательно?
Прокурор кивнул:
— Обязательно. Кроме тех специальных случаев, когда сама городская прокуратура находится под подозрением. Но, во-первых, это касается никак не шпионажа, а дел о коррупции, во-вторых… — он осекся и быстро извлек из нагрудного кармана мобильник. — А чего нам гадать-то, уж губернская прокуратура знала бы обязательно.
Владимир понял — шеф будет звонить их бывшему «главному».
Только не положено говорить о подобных вещах по доступным телефонным каналам, да и прохожие разные близко…
Шеф уже поздоровался и… выбрал, что называется, «детское решение»:
— У меня ничего такого не происходит? — «такого» было активно выделено ударением.
Улыбнулся… покивал головой… сказал, явно на приглашение, что «обязательно днями будет».
Сунул мобильник обратно в нагрудный карман.
— Нет, Володя, тут что-то другое, какие-то вторые или третьи игры. Только вот чьи?
Минут пять шли молча, к дневному уходящему свету добавился вечерний фонарный — несмелый, будто просящий у того, главного, разрешения.
— Виктор Сергеевич…
— Да?
— А что с Шестовой делать будем? И с этой, как ее…
— Яной. Тут мне одна мысль пришла, — прокурор не стал уточнять, что пришла вот прямо сейчас, — поговорить с Яной напрямую.
Владимир напрягся и приготовился уже возразить.
— Нет, — опередил прокурор, — про Шестову, во всяком случае поначалу, ни слова. Я про ее, Яны, опознание, протокольно зафиксированное. Пусть объяснит свой визит к священнику.
— Она может просто сказать, что он ее духовник. Религиозный визит, или в этом роде.
— Может. Но, во-первых, покажет что-то сама реакция. Во-вторых: если, как говорит Игорь Петрович, они с Шестовой в паре, та забеспокоится, но ее сразу трогать не будем.
— Она из Москвы послезавтра возвращается?
— Да, а завтра я поговорю с Яной. Милая девушка мне номер телефона оставила, на случай «если сможет быть полезна».
— Тьфу, чуть не забыл. Вы когда с Зубакиным разговаривать будете, попросите за этого дьякона. Парень летом рубашку зимнюю носит, видно — все деньги отсылает родне. У него там брат, сестра…
— Помню. Хорошо, что ты подсказал.
VIII
Глаза открылись до будильника сами — без двух минут восемь.
