— В прессу попадет, знаете ли, глупые сенсации какие-нибудь…
— Будьте покойны, и благодарен вам чрезвычайно!
Машина так бодро двинулась, словно ей передалось облегчение хозяина, Виктор стал рассматривать листки дальше.
После директора и его заместителя шли лаборатории — без названий, просто под номерами… начальники лабораторий, старшие научные и просто сотрудники… в конце Административно-технический отдел… во главе комендант… Виктор вскинул голову от бумаг, посмотрел вперед на дорогу, но глаза хотели назад… и боялись… да что же это?
— Подъехали, — поняв его взгляд по-своему, сообщил водитель.
Повернули за угол, Виктор увидел здание родной конторы, где его тоже ждал какой-то сюрприз, а он не разобрался еще со случившимся.
Попрощался, вышел.
И задержался у входа.
Мысль, противная чувствам, требовала довести себя до конца.
Холл их небольшой — дежурный работник прокуратуры, охранник-милиционер, дальше внутренний вход, запертый сейчас, как и положено, на решетку.
В холле никого больше.
— А где он?
— Отлучился ненадолго за сигаретами.
— Хорошо, откройте. Я буду у себя в кабинете.
Прокурор поднялся на второй этаж и, привстав на последней ступени, вынул мобильник.
— Да, Игорь Петрович, как поспали?
Тот сообщил — «хорошо, перебрал даже» — и поинтересовался, где Виктор находится.
— У себя в конторе. Сейчас подойдет клиент очень интересный. Разговор, думаю, будет недолгий. Сразу после него к вам в Управление.
Полковник ответил: «добро», и что чаем хорошим его обеспечит.
Еще в кафе, сразу после звонка дежурного, у Виктора протянулась цепочка: Зубакин провел работу с вожаками азербайджанской диаспоры — они «вызвали на ковер» продавца оружия — тот явился теперь в прокуратуру с повинной. Но и тогда же возник вопрос — зачем? Договаривались, что «своего не сдадут». А «повинная» по продаже оружия, из которого уже совершено покушение на убийство, смягчала, конечно, но не могла совсем отменить наказания.
Впрочем, теперь глупо гадать, тем более… дверь слегка приоткрылась:
— Можно?
— Да, входите.
Голос, он сам почувствовал, от показного спокойствия прозвучал у него громче нужного.
Не хотелось смотреть в лицо вошедшему.
— Садитесь.
— Благодарю вас, товарищ полковник, — Виктор не успел вздрогнуть на обращенье «товарищ», перед ним положили удостоверение. — Взгляните, пожалуйста.
Что… что такое?
«Министерство внутренних дел»… «капитан»… указано подразделение центрального аппарата…
Человек напротив вежливо улыбнулся и развел руками.
У Виктора всё стремительно закрутилось назад и встало от звука пули по крыше.
— Капитан, мне сообщили, что через вас прошло оружие, из которого сегодня стреляли. Это ошибка?
— Это не ошибка, но позвольте я всё объясню.
Виктор почувствовал прилив крови к лицу, гость, заметив, очень поспешно заговорил:
— Оптический прицел был отрегулирован на метр выше цели, точнее — при стрельбе с двухсот метров он давал отклонение на метр вверх, а если дальше — выше еще. Нам нужен этот человек, товарищ полковник. Оружие он заказывал через посредников. «Куклу» или холостые патроны передавать было нельзя, посредник мог проверить, оно так и случилось. К тому же, недоставало времени.
— Фу, капитан, дайте перевести дух…
В буквальном смысле потребовалось разок вздохнуть глубоко.
— Так. Ну, человека этого, я знаю уже, вы при передаче оружия упустили, — он поднял руку, чтоб не выслушивать оправдания. — А на кого готовится покушенье, не знали?
— Да если бы… понятия не имели.
— Вот между прочим, при контакте со мной, этого стрелка мы бы взяли обязательно.
— Неуклюже вышло, товарищ полковник, вы правы, — азербайджанец не только говорил без акцента, но и лицо изменилось с того «ресторанного» на умное, без конфетной красивости. — И время, я говорил, сильно нас поджимало.
«Даже ресторан под операцию открыли, и подразделение это… далеко нити идут».
— Курите, если хотите.
Прокурор достал из нижнего ящика блюдце для пепельницы.
— Спасибо, не откажусь.
Он вдруг понял, куда идут эти «нити» — нет, не далеко, тут надо говорить «высоко».
Очень!
Неприятно стало.
Будто он, правда, задрал голову, и замутило, как от нависшей скалы.
— Расскажите теперь, что это за нужный вам человек.
Ему ответили виноватым взглядом:
— Вот этого, простите, никак не могу. Попозже вечером прибудет майор — руководитель нашей группы, сообщит вам, а я лицо подчиненное.
— Как со мной свяжется?
— Позвонит по мобильному. Это Шестова, так она здесь у вас значится.
… скала отвесная — живая своей миллионной тяжестью… спираль, блеснув камнями, улетела во тьму… явились с концами в никуда разноцветные линии… «Тяжелый день для головы», — всплыла своя же собственная фраза.
У Нади в секретарской в аптечке есть нашатырный спирт.
Прокурор извинился — что на секунду покинет…
И быстро вернувшись, спросил еще от порога:
— Китаец ваших рук дело?
— Не совсем.
— А как «совсем»?
— Без подробностей, товарищ полковник?
Виктор, сев в кресло, кивнул.
— Это был серьезный агент. Но здесь его уже нет, — на «здесь» поставили ударение.
— Угу. А фамилия и имя непойманного стрелка такие же, как у убитого священника?
Во взгляде капитана мелькнуло удивление, смешавшееся сразу с почтительностью…
— Ладно, не отвечайте. За священником вы, конечно, следили. Про его убийство мне тоже ничего не сообщите?
— Нет, это могу, — гость замял остаток сигареты. — Да, наш сотрудник вел наблюдение, когда священник в одиннадцатом часу отправился к Черному лесу. Наблюдение, разумеется, вел через инфракрасную оптику.
— У священника была с собой садовая лопатка?
Гость прыснул от смеха.
— Ох, недаром майор говорила о вас: «аналитически опасен». Знаете, и что дальше произошло?
— Почти.
— Ну, собственно, деталей особенных я при всем желании передать не смогу. Священник
