-А кормить то меня будут в этом доме?
Он совсем не хотел есть, но надеялся, что упоминание о голоде убедит Наталью в том, что он был в баре, а не в кафе.
Когда Макс вошел в кухню, на столе уже стояла тарелка с картофельным пюре и двумя котлетами. Ужин был еле теплым, но Максим не стал привередничать. Он нехотя, давясь, съел все и выпил горячего чая. Время было уже совсем позднее, и Максим пошел спать с ужасом думая, что завтра нужно будет рано вставать.
Наталья лежала в постели спиной к месту Макса и уже спала, или делала вид, будто спит.
Утром она тоже почти не говорила с Максимом. Молчала она и на следующий вечер.
Максим начинал злиться на ее упорное желание показывать ему свою обиду.
«Подумаешь, обиделась! - думал он. - Как будто другие не гуляют! А главное, почему мать рассказала ей, что видела меня? Зачем ей наши ссоры?!»
В своих мыслям Максим ругал Наталью, мать, но только не себя. Ему даже в голову не пришло, что здесь виноват он сам.
Больше он не звонил Светлане. Занимался своим бизнесом и вспоминал о вечере в кафе с раздражением, подсчитывая, сколько денег пришлось выкинуть на ветер.
Наталья по-прежнему дулась. Она ничего не высказывала, но ее молчаливое осуждение было намного хуже ссоры. Ощущение домашнего уюта и тепла для Максима сменилось прохладой отчужденности и показного безразличия. Всем своим видом Наталья показывала, что ей не интересно, понравился ли мужу ужин и тепло ли он оделся. Максим был избалован ее вниманием и воспринимал его как должное, поэтому поведение жены раздражало, как раздражает отсутствие тапочек, которые кто-то надел и вам не во что переобуться, придя с работы.
Однажды, Макс не выдержал. Придя домой, и сев за стол в ожидании ужина, он резко спросил:
-Что ты все время молчишь?
-А что ты хочешь от меня услышать? - вопросом на вопрос ответила Наталья.
-Да хоть что-нибудь, черт тебя побери!
Наталья повернула голову и удивленно приподняла брови.
-Ты, правда, не понимаешь, почему я молчу?
-Неужели из-за этой проклятой щетки?! Выбрось ее!
-Я уже ее выбросила. И дело не только в щетке.
-Не только?
-Ты врешь мне и даже не стараешься врать правдоподобно. Твоя мама...
-Я позвоню ей позже, - перебил Наталью Максим.
-Не надо. Она проболталась, что видела тебя только потому, что думала, будто я в курсе всех твоих дел. Увидев мое удивление, она огорчилась и попробовала исправить свою оплошность, но я не настолько глупа, как ты думаешь.
-Наташа, мы уже столько времени вместе, что ревновать меня не умно. Даже если я поведу кого-то в кафе, это будет лишь из коммерческих соображений.
-Зачем же скрывать коммерческие соображения враньем?
Максим промолчал.
-Дело не в ревности, - продолжала Наташа, - просто мне трудно будет жить с человеком, которого я перестану уважать.
-Ты хочешь сказать, что перестала меня уважать?! Это за то, что я работаю как негр на плантации, чтобы обеспечить тебя и наших детей?! Ты хочешь, чтобы я с утра до ночи пахал, и плюс, каждый раз докладывал куда иду и с кем?! А иначе ты меня перестанешь уважать!
-Максим, маленькая ложь рождает большую. Ты можешь настолько сильно запутаться, что боюсь, мы вдвоем не распутаем тебя.
Наташа была спокойна. Она держалась уверенно и с достоинством, что почему-то, сильно бесило Макса.
Вот она стоит тут перед ним, такая правильная и чистенькая. Часто твердит ему о душе, о правде жизни. А что она понимает в нынешней жизни? Что?! Что было бы сейчас с ними, если бы не смекалка и сообразительность Макса? Да, он хочет денег больше, чем спасения души. Денег! Свободы, которую они дадут ему. Он хочет есть, что хочет, покупать, что хочет, и плевать ему на ее уважение. Плевать. Душа - понятие неопределенное для Макса.
«Жить, чтобы не было мучительно больно за бесцельно прожитые годы, чтобы не жег позор...» - вспомнились ему слова из «Павла Корчагина», которые они цитировали в школе. Тьфу! Дребедень какая- то!
***
Максим стоял на морозе, занимался уже привычным делом, но чувствовал себя очень неуютно. Прибыль за последние дни упала, плюс неприятности дома. Все это было причиной дурного настроения Макса, и тут появилась Светлана.
-Привет! - сказала она, глядя на Макса восхищенными, как ему показалось, глазами.
От этого взгляда Максиму стало теплее на сердце. Ее глаза светились светом, в котором Максим был лучше, выше, симпатичней и это было ему приятно.
