приготовиться? А погрузиться в веру, без самой веры, нельзя. Если проанализировать нашу с тобой жизнь, разве ты не чувствовал помощь Божью? Помнишь, сколько раз ты говорил: «Бог меня любит. Он мне помогает». Говорил?
-Говорил.
-Андрей, за последнее время я многое увидела и многое прочитала. Это многое изменило мои взгляды, и теперь я понимаю то, чего не понимала раньше. Я очень хочу, чтобы и ты понял, но наверное, я не в силах объяснить. У меня просто не получается. Я говорила с Ириной Петровной, Татьяниной мамой. Она сказала мне слова, которые затронули душу. Потом произошли события, заставившие по-новому посмотреть на многое. Я думаю, что человек не может быть ни с Богом, ни с дьяволом. Он обязательно склонится либо туда, либо сюда. Третьего не дано.
Я рассказала Андрею про разговор с тётей Ириной. Про колдунью, про Толика, про Маринку и Игоря. Рассказала об исповеди и причащении, о том обновлении, которое испытала после них. Он внимательно слушал меня, не перебивая.
Говорила я долго и когда закончила, Андрей сказал задумчиво:
-Знаешь, я во многом с тобой согласен. Я обязательно прочту книги, которые ты мне дала. И ещё… я хочу исповедоваться и, наверное,.. причаститься.
Я впервые за последние дни в порыве радости обняла Андрея и поцеловала в щёку.
Он широко улыбнулся и сразу расслабился как ребёнок, который ждал в детском саду свою маму и, наконец, дождался.
Когда я уже засыпала, лёжа в постели, Андрей позвал меня:
-Катя.
-Что?
-Я не хочу завтра идти на работу, но у меня там есть фотографии и мои, и семьи. Как бы их забрать?
Я поняла, что тема колдовства ещё не изгладилась из сознания Андрея.
-А зачем их забирать?
-Я слышал, что иногда, когда колдуют или ворожат, что, наверное, одно и то же, используют фотографии. Мне бы не хотелось, чтобы мои фото или фото моей семьи попали в руки шарлатанки, или ещё хуже колдуньи.
-Ладно. Если хочешь, я завтра утром зайду к тебе на работу и заберу фотографии.
Андрей очень обрадовался моему предложению:
-Правда?
-Да.
-Забери, Котенок, пожалуйста.
-Ладно, спи.
***
Утром, взяв ключи у Андрея от его кабинета, я пошла в издательство. Я торопилась, чтобы успеть до того, как все придут на работу, чтобы лишний раз ничего не объяснять и ничего не придумывать.
К сожалению, как не торопилась, пришла лишь на двадцать минут раньше начала рабочего дня, и в здании уже были люди. Я постаралась, как можно незаметней, проскользнуть к кабинету, и легко справившись с замком, вошла внутрь.
На большом письменным столе сразу увидела рамки с фотографиями и уже шагнула к ним, но частые, торопливые шаги за дверью привлекли моё внимание.
Услышав эти шаги, я сама не понимаю почему, вздрогнула и замерла, а когда ручка опустилась, и дверь стала открываться, шарахнулась за дверь, к стулу, стоявшему у стены. Мне хотелось спрятаться, стать незаметней и я невольно села на стул, стараясь тише дышать.
В дверь заглянула Анна.
-Андрей, ты уже здесь? – спросила она и, тут же поняв, что кабинет пустой, вошла, оставив дверь открытой, и поставила на стол бутылку с минеральной водой.
Торопясь, Анна отвинтила пробку у бутылки и капнула несколько капель какой-то жидкости из маленького флакончика с пипеткой, похожего на флакон с каплями для носа. Потом она крепко закрутила пробку и, быстро оглянувшись на дверь, достала из-за пояса чёрный шнур и положила его кругом вокруг кресла, в котором каждый день сидел Андрей.
Анна стала быстро произносить что-то шёпотом, водя руками по воздуху.
Надо признать, что зрелище это было не для слабонервных, и особенно напугало потому, что предназначалось для моего мужа.
Я начала снимать действия секретарши при помощи камеры, встроенной в телефон, ещё когда она что-то капала в воду, но, увидев этот шнур, не выдержала и подалась вперёд, чтобы схватить фотографии. Боясь происходящего, я постаралась забрать фотки прежде, чем с ними начнутся какие-либо манипуляции.
Увидев меня, Анна вскрикнула и повернулась лицом к столу, а когда я подалась вперёд, протянув руки к фотографиям, она отпрянула и села в кресло, охваченное шнуром.
Я мысленно стала читать Псалом 90 и, ничего не объясняя, перекрестила секретаршу. Она, как и я, молчала, не произнеся в мой адрес ни слова, и только лицо её побледнело.
Взяв фотографии, я повернулась и направилась к двери, даже не став запирать кабинет Андрея.
