В этот же вечер Евгений позвонил Маше. Он договорился о встрече, попросив разрешения приехать к ней прямо сейчас. Было уже десять вечера и Маша, хотя и была удивлена, но, почувствовав сильное волнение Жени, конечно же, согласилась.
***
Когда Владислав Владимирович лег в постель, он сразу отвернулся от места жены. Ему больше всего сейчас не хотелось ни о чем говорить, когда она войдет в спальню.
Владислав Владимирович начинал думать, что она права во многом. Ох, как она права! Что только не делал Турбин для счастья своей семьи и своего собственного счастья, а получалось что-то ужасное. Как он радовался браку Евгения с Эллой. Как раздражался на жену, когда она высказывала свое неудовольствие, относительно выбора снохи. Он был уверен, что просчитал все на сто шагов вперед, и вот тебе на! Все расчеты оказались неправильными.
Турбин умел много работать и зарабатывать деньги. В дела семьи постоянно вмешивался, стремясь сохранить и преумножить то, что заработал. Но, оказывается, купить на деньги счастье детей нельзя? И себе тоже?
На сердце Турбина было очень тяжело. Все что он делал, было не правильным. Людмила была права, цитируя ему какие-то фразы из священных книг. И сейчас Владислав Владимирович понимал это, как никогда. Но как трудно отказаться от привычных представлений о жизни, поступках, ценностях! Как можно признать, что деньги не главное, если всю жизнь он только и делал, что их зарабатывал?!
Турбину было очень плохо. У него не болело тело, а болела душа. Все его существо окутала какая-то тоска, словно болотная тина. Окутала и потащила на дно, ввергая в отчаянье уныния. Впервые за много лет ему хотелось плакать, но плакать не на плече у родного и близкого человека, а незаметно ни для кого. Ему было трудно и стыдно признаться, что все, что он так усиленно проповедовал, во что верил сам, было пустым местом.
Из-за уверенности в своей собственной правоте Турбин сделал сына несчастным. Его первенец, его Женька страдает потому, что доверился отцу без оглядки. Страдает из-за того, что был всегда послушным и хорошим сыном.
Турбин вспомнил, как забирал жену из роддома с Женькой. Каким маленьким и смешным показался ему его родной сын тогда. Он больше не смог сдержать слез и зарыдал, затыкая рот подушкой.
В этот момент, впервые в жизни Турбин понял, что должны были испытывать самоубийцы, когда шли на сведение счетов с жизнью.
Ему было так горько и плохо, что невольно, вспоминая молитву, которую заставила его выучить жена, он стал повторять «Отче Наш», выдавливая слова из самого сердца.
Сейчас ему ничто и никто не могли помочь, кроме Бога.
***
Когда Евгений переступил порог квартиры Анны Ивановны, его встречала не только Маша, но и ее мама. Анна Ивановна была в домашнем халате, с бигудями на голове. Из-под халата виднелся подол ночной рубашки, видно, она уже приготовилась ко сну.
Анна Ивановна ответила на приветствие Евгения и продолжала смотреть, ожидая объяснений.
-Можно мы пройдем на кухню, - вежливо предложил Евгений.
-Да, конечно! – смутилась Маша своей недогадливости.
На кухне Женя сел на предложенный ему стул.
-Прежде, чем объяснять, я хочу, чтобы вы это прослушали, - сказал он и, достав из кармана диктофон, включил его и поставил на стол.
Обе женщины внимательно слушали. Они услышали разговор Эллы и Эдика, в котором Элла придумывала, как дочку заставить заболеть, и их реакция была очень разной.
Маша удивленно раскрыла глаза, и весь ее вид показывал сильное возмущение подобным вероломством. Анна Ивановна слушала молча, и лицо ее напоминало лицо каменного изваяния. Было трудно понять, какие именно чувства испытывала Анна Ивановна.
Разговор на пленке кончился и первым заговорил Евгений:
-Маша, мне очень нужна твоя помощь.
-Да?
-Мы все тебя просим помочь, и я, и моя мама.
Высказыванием о маме Евгений хотел смягчить Анну Ивановну, которая считалась подругой его матери.
-Что я могу сделать?
Машу немного смущало присутствие мамы, и она не понимала, как та относится ко всему происходящему.
-Я хочу попросить тебя присмотреть за дочкой.
-У нее же есть няня, - заговорила Анна Ивановна.
-Да, но няню знает Элла. Мама сегодня забрала Ксюшу домой, но завтра Элла ждет ее назад, а я не хочу дочку отвозить к ней, поэтому и хочу попросить Машу, чтобы она посидела с ребенком.
-Я согласна, - тут же ответила Маша.
-Как же твоя работа? – спросила дочь Анна Ивановна.
-Я отпрошусь. Может, дадут отпуск. А надолго это? – спросила Маша Евгения.
