обратил на них внимания.
Медведь и Свирепый были в доме. Они вошли туда вместе с Андреем Лукичом, стараясь уговорить его ехать с ними. Бандиты помнили приказ – действовать без шума, поэтому при большом скоплении народа у Хомяковых проявляли максимум изобретательности, на какую были способны.
-Ты лечил местных? – обратился Медведь к старцу как можно вежливей.
Андрей Лукич пристально посмотрел на незнакомцев и ответил:
-Лечил, как не лечить.
-Поедешь с нами?! – то ли вопросительно, то ли побудительно сказал Медведь.
-Зачем это? – спросил Борис Игоревич, выходя вперёд.
Медведь замялся:
-Так его в дом…приглашают. Спросить хотят, - пытался он оставаться вежливым.
В доме было много народа: и мужчины, и женщины, и дети. Если бы старца попытались увести силой, присутствующие этого сделать не позволили.
Конечно, можно было пригрозить стволом, но шума бы избежать не удалось.
-Кто приглашает? – опять спросил Борис Игоревич.
-Босс, то есть, товарищ наш.
-Вот пусть сюда придёт и спросит.
По лицу Свирепого было видно, что он сейчас скажет что-то грубое, но Медведь перехватил его взгляд и за руку потянул прочь из дома.
Да ну их! – объяснил своё поведение Медведь Свирепому. – Сказали, чтоб без шума, а тут без шума не обойтись. Поедем доложим, пока старик не улепётнул.
Медведь не любил отвечать за принятые решения, точнее, он сильно боялся Коршунова, боялся его разозлить неправильными действиями, поэтому решил съездить, получить более точное указание от Кирилла, сняв с себя ответственность.
А в это время Стороженко спрятался в копне сена, приготовленного Борисом Игоревичем для кроликов на заднем дворе. Он не стал убегать из двора Хомяковых, потому что не знал ни одного надёжного места, где можно было спрятаться от бандитов, а местные могли бы помочь, ведь заполучив записи отца, Влад обрёл надежду сохранить жизнь. Он очень хотел жить, но прежде нужно было сжечь бумаги.
Впервые в своей жизни, понимая, что старается не только для себя, но и для других, Стороженко закрыл глаза, затаил дыхание и начал молиться… Он обращался к Богу с горячей просьбой – помочь ему выжить и уничтожить тетради и папки.
Медведь и Свирепый вышли из калитки быстрым шагом.
-А этот придурок где? – злобно рыкнул Медведь на Чебураха.
-За вами пошёл.
-Ты его выпустил?!
-А кто мне сказал, что его выпускать нельзя?! Я думал он с вами.
Медведь понял, что сам виноват в побеге Влада. Со Свирепого Коршунов не будет спрашивать.
«С него особенно спросить нечего – с тупой обезьяны»,- подумал Медведь.
-А может, догоним? – предложил Свирепый.
-А где его теперь искать? Ладно, нужно ехать к боссу!
Медведь быстро сел в машину. Сейчас для него главным было убедить Коршуна, что он не виноват ни в побеге Влада, ни в невыполнении приказа. Честно говоря, после того, как Медведь понял, что не сможет привезти боссу старика, испугался за свою жизнь. Как Коршун отнесётся к этому?
-Можно поискать этого чувака, который сбежал, – неуверенно предложил водитель.
-Нет. Давай назад.
Влад слышал, как отъехала машина. Он осторожно вылез из сена и бегом кинулся в дом.
В доме люди оживлённо что-то обсуждали, но как только Стороженко появился на пороге, все в раз смолкли.
-Что ещё? – спросил Борис Игоревич, выходя навстречу непрошенному гостю с ружьём в руках.
-Это нужно сжечь! – протянул Влад внушительную стопку бумаг.
Борис Игоревич немного растерялся.
-Что это?
-Это нужно сжечь! – с истерикой в голосе повторил Влад, с испугом косясь на дверь.
-Погоди, – Андрей Лукич вышел из-за стола и подошёл к Владу. – Что это?
-Ох! – громко охнул Влад.
Как им объяснить, что если эти бумаги попадут в руки бандитов, погибнут люди, и виноваты в этом будут Стороженко оба – отец и сын. Как им сказать, что сжечь нужно, как можно быстрее?
Влад зажмурился, собираясь с мыслями, и вдруг выпалил:
