Родион как раз открыл бутылку водки и наливал себе в маленькую рюмочку. Елена удивлённо посмотрела на заставленный стол.
-Ты видно очень голодный! – сказала она, не скрывая удивления.
-Могу я устроить в своём собственном доме праздник?
-Да, пожалуйста. Но ты же столько не съешь.
-Понюхаю и посмотрю. Будешь пить? – спросил он даже как-то ласково.
-Нет, не буду.
Жена ушла, и Родион был этому рад. У него внутри происходила борьба. Это была борьба тёмных и светлых сил, борьба совести и страстей, и Чебышев устал от этой борьбы. Ему нужно было сделать выбор между добром и злом, но Родион поворачивался то в одну, то в другую сторону, стоя посередине. Обычно он осознанно делал шаг в сторону добра или зла, темноты или света, а сейчас, словно стоя безвольно и расставив руки, отдавался во власть разных сил, позволяя себя перетягивать, как канат на соревнованиях.
Он опять стал думать о виденных сегодня бомжах. Сейчас он не сочувствовал им, они его раздражали. Раздражали своим неумением завоевать тёплое место под солнцем. Завоевать любыми путями, но не унижаться перед старым Леонидычем, умоляя дать возможность помыться.
Он уже не раз решал для себя, что покончит с производством наркотиков в своём доме, и столько же раз принимал противоположное решение о том, что будет налаживать этот бизнес, стремясь заработать. И вот сейчас, вспоминая бомжей, он всё уверенней твердил про себя: «Пусть кому-то будет плохо, пусть у кого-то будут проблемы, но я не хочу, я не буду жить, как эти бомжи!»
Мысли Родиона были обманом. Ведь он имел дело, кормившее его семью. Производство наркотиков должно было стать дополнительным мощным источником дохода.
Возмущённую совесть Родион старался успокоить разными предполагаемыми благотворительными деяниями в будущем, если сможет разбогатеть, или возможными воображаемыми положительными свойствами таблеток, ещё не известными, но открытыми в скором будущем. Родион явно стремился усыпить, обмануть совесть, делая шаг за шагом в сторону зла. Именно в таком моральном противоборстве находился Чебышев, когда сидел за столом.
Выпитая рюмка не подняла настроение. Она лишь размягчила и заставила Родиона начать жалеть обо всём, но не о том, о чём было нужно жалеть. Теперь Родион жалел бомжей, того старика Леонидыча и его дочь. Они не могли себе позволить вот так, как он сейчас, насладиться уютом, покоем в собственном доме. Насладиться разнообразием вкусных блюд на столе, горячими голубцами.
Потом Чебышев опять подумал, что если он откажется от производства таблеток, то станет как эти бомжи. Слёзы потекли по щекам Родиона. Ему на какой-то момент даже понравилось играть роль жертвы, готовой к нищете ради здоровья нации.
Когда в нашей душе происходит борьба между правильным и неправильным выбором, бесы очень изобретательны в умении повернуть нас не в сторону добра.
Сначала Родион плакал оттого, что может быть откажется от выгодного бизнеса и станет нищим, но сделает это ради людей. Потом плакал, что, став нищим, никогда не сможет есть так вкусно и разнообразно.
На лоджию вышла жена и спросила:
-Чай пить будешь?
Родион трагически покачал головой в знак отрицания и тяжело вздохнул.
-В честь чего слёзы? – спросила Елена, снисходительно глядя на пьяненького мужа.
-Душа плачет, - ответил многозначительно Родион.
-Водка это плачет, а не душа, - возразила жена и повернулась спиной к Чебышеву, собираясь уходить.
Родион хотел возмутиться, остановить её, но передумал.
-Если даже родная жена меня не понимает, что говорить о других? – сказал он в никуда и прикрыл глаза.
«Почему я должен ради этих бесчувственных, бездушных людей жертвовать своим благосостоянием? - стал думать Родион, уже твёрдо не желая бросать новый бизнес и ища этому оправдание. – Почему я должен сидеть на хлебе и воде ради тех, кто всё равно будет покупать наркотики, но у других? Почему?! Лучше научиться забирать у наркоманов деньги и совершать благотворительные поступки, чем бездействовать, терпя нужду и не помогая нуждающимся…»
Постепенно Чебышев в своих рассуждениях дошёл до того, что стал себе отводить чуть ли не роль благородного рыцаря, отнимающего лишние деньги у веселящихся бездельников на благо своей семьи и нуждающихся.
Выпив ещё и ещё, он почувствовал прилив весёлости.
Чебышев осудил сам себя за излишние колебания, за глупые предрассудки и мягкотелость. Всё решено! Он будет богатеть! Он будет творить добро! Он будет не таким наркоторговцем, как другие! Он будет справедливым, карающим и милующим… и Родион уснул.
Ему приснился сон.
Стоит он в большой светлой комнате, посередине которой накрыт стол. В окна и двери заглядывают дети и взрослые. Все они нарядные, со светлыми лицами. Родион чувствует себя очень важным и значительным. Он позволяет людям войти в комнату и начинает им раздавать блюда с красивыми и аппетитными кушаньями, но лишь только кто-то берёт из его рук тарелку и садится за стол, его лицо темнеет, одежда на глазах превращается в грязную и рваную. На лицах этих людей появляется обида, негодование, злость. Родион через головы сидящих за столом заглядывает им в тарелки и с отвращением отшатывается. В тарелках лежит что-то мерзкое, в чём кишат черви и мухи. Родион хочет перестать раздавать людям кушанья, но они словно не видят возмущенных за столом и, входя, берут и берут тарелки.
