противостояние только усугубит положение Семендера!
Фархад Абу-Салим велел усилить ночную охрану стен, но эта мера плохо спасала от предательства. Иногда стражники вместе с беженцами переходили на сторону врага, а иной раз, самые ретивые и преданные наместнику воины, вступая в схватку с многочисленными перебежчиками, вместе с ними летели вниз с крепостных стен. Дело все больше и больше принимало дурной оборот. В стенах Анжи-крепости зрела измена. Предчувствуя скорую гибель Семендера, хитрый и пронырливый Темиш-паша затеял свою игру.
Пользуясь положением коменданта осажденного города, скрыв свои намерения от наместника, под покровом ночи, он спустился со стены и, прикрываясь белым флагом, направился к половецкому стану на встречу с их вождями. Когда входной полог откинулся и охрана пропустила в шатер безоружного Темиш-пашу, Кара-Кумуч поднялся с ковра и удивленно посмотрел на нежданного гостя:
– Смотри, Урус хан, мало нам с тобой ночных перебежчиков, так теперь Фархад Абу-Салим решил посылать еще и парламентариев по ночам? – не скрывая усмешки в голосе, обратился он к другу. – Видать сильно припекло наместника, если он хочет вести переговоры о сдаче города под покровом темноты.
– Скорее всего, он испытывает стыд перед своим народом, – улыбаясь в ответ, произнес Урус хан.
– Меня никто не посылал, я пришел к вам по своей воле. Это мое решение, – опустив взгляд, произнес Темиш-паша.
– Ты хочешь сказать, что наместник не знает о твоем визите? – удивленно спросил Кара-Кумуч.
– Да!
– Тогда зачем ты пришел к нам?
– Я пришел, чтобы договориться о сдаче Семендера, но у меня есть одно условие?
– Я не приемлю никаких условий. Рано или поздно я возьму город любой ценой, – резко произнес молодой хан. – Ты можешь идти, я не смею задерживать тебя более, охрана проводит тебя до крепостных стен.
– Постой, хан, не торопись с выводом. Ты можешь простоять под стенами довольно долго. Город еще может оказывать сопротивление, кроме того, к нам на выручку спешит подмога.
– Ой, ли? – Кара-Кумуч громко засмеялся, – Если бы персидский падишах выслал к вам свои войска, они давно были бы здесь. Однако ты заинтриговал меня, говори, чего хочешь?
– В первую очередь я хочу жить!
– Разумное желание! Так почему же ты не покинешь город морским путем?
Темиш-паша горько усмехнулся:
– Дело в том, чтобы пресечь попытки бегства из Семендера, Фархад приказал уничтожить все суда. Те, что остались, охраняются преданной ему личной гвардией, на случай если Фархад Абу-Салим решит покинуть город.
– Да уж! – вполне серьезно произнес Кара-Кумуч.
– По-моему это обстоятельство только играет нам на руку, – вмешался в разговор, молчавший до этого момента Урус хан. – Все ценности останутся в Семендере!
– Кому подчинен гарнизон Семендера? – после минутной паузы вновь задал вопрос Кара-Кумуч.
– Стрелки на стенах, охрана ворот и городское ополчение подчинены лично мне. Гвардия Фархад Абу-Салима контролирует только порт и Анжи-крепость.
– Сколько у Фархада людей?
– Во всей Анжи- крепости едва наберется около сотни верных наместнику воинов. Если мы договоримся, то ликвидация Фархада и его охраны станет моей заботой.
– Хорошо! Допустим, я согласен, но чего же ты хочешь взамен?
– Это деловой разговор, хан, – Темиш-паша заметно оживился. – Я прошу лишь не грабить город более трех дней, не разрушать крепостных стен и не жечь городские постройки. Вы должны гарантировать свободу мне и моим людям, а за это я завтра в полдень открою ворота Семендера. Анжи- крепость, как я уже говорил, я беру на себя. Да еще, дочь Фархад Абу-Салима, Айгыз, должна принадлежать мне…
– Зачем она тебе? – удивленно задал вопрос Кара-Кумуч.
В глазах предателя сверкнул плотоядный огонек. Ехидно заулыбавшись, он продолжил:
– После того, как вы уйдете из города, все бразды правления перейдут ко мне. Брак с Айгыз упрочит мое положение в глазах людей.
– А почему ты решил, что мы уйдем?
– Теснота городских кварталов не для кочевников, любящих простор степей и свободу. В окружении каменных стен твои воины зачахнут и не смогут жить. Семендер ежегодно будет платить тебе дань, размер ее мы обсудим позднее, за это ты возьмешь на себя охрану торговых путей и караванов и обеспечишь мне защиту от горцев…
Слушая ласковую речь Темиш-паши, изобиловавшую цветастыми восхвалениями и неприкрытой лестью, Кара- Кумуч размышлял:
– Этому хитрецу не стоит доверять полностью. Условия, предложенные им, вполне меня устраивают. В его словах есть доля истины, по большому счету он прав, зачем мне Семендер? Я вряд ли смогу управлять городом, хотя…
– Я думаю, мои предложения должны устроить Великого хана, – льстиво продолжал Темиш, – жители Семендера закрепят наш договор принесенной клятвой, но ты должен обязательно принять мои условия? Ты согласен?
– Да! Я согласен, я даю свое слово!
– Да будет так. Завтра ровно в полдень, все городские ворота будут открыты…
ЭПИЛОГ.
– Видимо я все же чем-то прогневал Всевышнего… – тяжело вздохнув, размышлял Темиш-паша.
Идти одному к наместнику совсем не хотелось.
– О Аллах! Избавь меня от сей доли. Клянусь, если все получится, как я задумал, то построю самую большую мечеть в Семендере!
Гвардия Фархада остановила отряд Темиша у самых ворот Анжи-крепости. Хмурый начальник стражи наотрез отказывался пропустить внутрь прибывших.
– У меня приказ, пропустить тебя одного, светлейший Темиш-паша, – в который раз устало твердил он, никак не поддаваясь на уговоры.
Темиш-паша заметно приуныл:
– Что делать? Скоро откроются городские ворота, и кипчаки хлынут в Семендер. Идти сейчас одному к Фархаду просто безумие. Если ввязаться в бой со стражей, то потеряю много времени. – Внезапно в голове созрела смелая мысль. – А что если самому заколоть Фархада? Мои люди тем временем обезоружат стражу, и я стану полноценным хозяином в Анжи-крепости. Если наместник будет мертв, то вряд ли кто-то посмеет оспорить мою власть?
Быстро взвесив все за и против, Темиш-паша смело шагнул вперед и через некоторое время оказался в красном зале Анжи-крепости. За стенами этой цитадели, горожане боялись его, Темиша, почти, так же как и Фархад Абу-Салима, но сейчас, идя навстречу с наместником, он все же испытывал страх, ибо нельзя было предугадать, зачем вызвал его Фархад и что придет ему в голову.
На широкой тахте, лежа на подушках расшитых золотым шитьем, наместник Абескунской низменности в ожидании Темиш-паши скучал. По бокам тахты стояли двое охранников, кроме которых в зале находилось еще человек восемь приближенных к Фархаду чиновников. Темиш-паша, не доходя трех шагов до тахты, остановился, обвел зал внимательным взглядом, оценивая обстановку вокруг.
– Этих бояться незачем, они немногим умнее ослов и им все равно из чьих рук они станут питаться, – презрительно подумал он о приближенных Фархада, – но охранники заслуживают внимания. Раньше Фархад никогда не держал их при себе. Да, времена меняются, – горько усмехнулся Темиш-паша, – нужно отвести Фархад Абу-Салима подальше к окну, а затем нанести ему смертельный удар.
– Чего нового в городе? Не собираются ли кочевники снимать осаду? – бросив презрительный взгляд на Темиша, произнес Фархад.
– Город по-прежнему в плотном кольце окружения. Ситуация в Семендере с днем ото дня становится все хуже, но, хвала Аллаху, у меня есть добрая весть!
– Вот как! И что же это?
– Послание от падишаха, блистательный!
– Откуда? О чем? Почему я ничего не знаю?
– Его только полчаса назад доставили в город морем. Помощь близка, в этом ты можешь убедиться сам, когда прочитаешь письмо.
Темиш-паша засунул руку за полу халата и крепко сжал рукоять обоюдно острого ножа.
– Давай суда послание, я сам зачитаю его содержимое в слух.
Темиш-паша отрицательно покачал головой:
– Нет Фархад. Содержимое письма не предназначено для посторонних ушей. Лучше давай отойдем к окну и обсудим его вдвоем.
Наместник поднялся с тахты. Охрана напряглась.
– Хорошо. Но, что-то ты долго нес радостную весть?
– Прошу прощения, светлейший, но я хотел самолично принести это известие, но неотложные дела задержали меня в пути, – ответил Темиш-паша и направился к раскрытому окну.
Снизу, со двора крепости послышался шум и лязг оружия.
– О шайтан, как это не ко времени, – пронеслось в голове предателя.
– Измена, измена! – раздались крики за дверями красного зала, и в тот же миг в помещение вбежал бледный, как смерть, начальник гвардии Фархада.
На полпути к окну наместник остановился и замер:
– Что ты несешь, пес шелудивый?
– О повелитель, измена. Городские ворота настежь открыты, кипчаки ворвались в Семендер и скоро будут тут!
– Ждать больше нельзя, – подумал Темиш и, выхватив нож, с криком бросился на Фархада.
Наместник Абескунской низменности ловко уклонился от удара. В бешенстве, резким движением, не свойственным для его комплекции, он выхватил из ножен арабскую саблю, до этого момента спокойно висевшую у него на поясе. Свист рассекаемого воздуха, сдавленный крик и голова Темиш-паши, в бьющих из перерезанных вен струях крови, отделилась от туловища и упала на мраморный мозаичный пол.
Реакция придворных была однозначной, все как один они распростерлись ниц, пытаясь спрятаться от гнева Фархада, поглубже вжавшись в пол.
– Чего вы лежите, как бараны?
