На вольном свете много лет я маюсь;А что грешить, не приводилось видетьТакого дива. Баба молодая,Живет в миру, без мужа, без опоры,Без старших; а чернице не уступитСмирением, пощеньем и молитвой.И весела всегда; печальным видомМирских людей обидеть не желает.Другой ханжа: так всем нарочно кажетСвой тощий облик, я-де вот пощусь.Вот иногда сберутся наши бабы, —Ну, праздничное дело, уж известно,Не все-то трезвы — к ней-то и пристанут:«Да выпей с нами!» — «Рада б, говорит,Да я вчера, признаться, согрешила:С подругой все сидела, да тянулаЯ мед, такой-то сладкий показался,Не утерпела. Нынче не просите!»Она, чтоб не обидеть их, а теСмеются сдуру, весело им, видишь;Их полку прибыло. А ей до меду ль!Какой тут мед! И мяса-то не ест.Гляди, всю ночь молилась со слезами,Во власянице, в тереме своем,С бессчетными поклонами земными.А утром весела, на пир идет.Они смеются, а она, голубка,И рада, что ее не очень хвалят.Сама не пьет, а любит угостить:Я бражничал у ней таки довольно.Ступайте, братцы! Что ж, коли зовет,Уважить надо.
Минин
Мы пойдем. А ты?
Аксенов
Недужится, уж стар. Был помоложе,Так по гостям ходил; теперь и домаТак только впору. Может, и приду,Коль удосужусь да не разнедужусь.
(Уходит в лавку.)
Поспелов
Кузьма Захарьич! я к тебе с поклоном,Заместо батюшки родного будь!Мне жизнь не в жизнь: с утра до поздней ночиИ с вечера до утренней зариВсе об одном я думаю-гадаю,Одно мне сна-покою не дает.Ты наведи меня на ум — на разум.Прямую путь-дорогу покажи!
Минин
О чем тоскуешь?
Поспелов
Как бы это молвить?Такое дело, и сказать-то стыдно,И утаить-то грех перед тобой.Иль бес мутит, иль уж судьба такая,Такой предел на долю вышел. МарфаБорисовна все из ума нейдет.Поверишь ли, все я об ней жалею.Мне жаль ее, что сиротой живет,Одна как перст, никто не приласкает,Печаль-заботу не с кем поделить.Ну, кто ее, сиротку, приголубитИ по-родному крепко обоймет?Она о бедных плачет, слезы прячет,А я об ней. Гляжу, да все боюсь,Чтоб на нее и ветер не повеял,Осенний дождь не канул на лицо,Чтоб не озябла, ног не замочила.
