Садись, я за тобой. Садятся.
Минин
Ну, вот и ладно. (Садится.)
А! Да и Гриша здесь! Марфа Борисовна
Ступай-ка в кухню, Да и ложись на печку; там теплее. Юродивый
Прощайте! (Уходит.)
Минин
Божий человек. Лет с восемь Тому, к нам в город он еще ребенком Пришел и сел на паперти церковной. Откуда, кто такой — никто не знает, Должно быть, сирота бездомный. Мало И говорит, и только церковь любит. Ест что дадут, спит где укажут. Разум Нехитрый у него, а богомолен: Пристанет к богомольцам, да и бродит По всем обителям. В Москву ходил, И в Киев, и к ростовским чудотворцам. Прослышал он про разоренье наше, И слабый ум в нем больше помутился; Еще он тише стал, еще святее, И все сбирается куда-то, денег Все на дорогу просит. И за мной Он следом ходит и в глаза мне смотрит, Как будто он прочесть в них хочет что-то Иль ждет чего. А спросишь, так молчит. Неразговорчив он; вот разве вспомнит Про красоту обителей святых, Тогда разговорится и представит, Как вочию, и красоту лесов, И гор, и рек широких. Все бы слушал! И умный не расскажет так, как он. Домна приносит мед в жбане и стопку на оловянной тарелке. Марфа Борисовна берет стопку. Домна наливает.
Марфа Борисовна
(поднося Кувшинникову)
Медку пожалуйте, честные гости! Кувшинников
У нас так все с хозяйки начинают. Марфа Борисовна
Нет, батюшка, уволь! Пила довольно. Кувшинников
Неволить не могу, я не указчик В чужом дому. (Кланяется, пьет и хочет поставить стопку.)
Марфа Борисовна
Уж просим обо всей! Кувшинников допивает. Домна наливает, Марфа Борисовна подносит Лапше.
