Том 6. Пьесы 1871-1874

Явление седьмое

Лебедкина, Николай, Шаблова, Дормедонт, потом Людмила.

Лебедкина (Шабловой). Я твоего сына беру с собой.

Шаблова. Да возьмите, благо вам удовольствие. Чего он дома-то не видал.

Лебедкина. Мы в парк едем.

Шаблова. Разгуляйтесь! Неужто ж на месте сидеть? Еще мысли в голову полезут. А что за охота думать-то; нам не книги сочинять. От думы-то вред бывает.

Лебедкина (Николаю). Ну, идемте! (Поет из «Периколы».) «Я готова, я готова!»

Николай берет шляпу, повязывает на шею кашне. Входит Людмила и, не раздеваясь, останавливается у своей двери.

Поживей, поживей, мой милый кавалер! (Шабловой.) Прощай, душа моя! Жди, мы вернемся к тебе чай пить.

Шаблова. Милости прошу.

Уходят: Лебедкина, Николай, Шаблова и Дормедонт.

Людмила. Отец говорит, что богатые люди в наше захолустье за добром не ездят. У меня что-то непокойно сердце; мне кажется, что это посещение не к добру. (Раздевается и подходит к окну.)

Дормедонт возвращается.

Явление восьмое

Людмила и Дормедонт.

Дормедонт (про себя). Вот случай-то! Вот когда в самый раз. Людмила Герасимовна, не прикажете ли чего папеньке сказать? Я иду, он мне велел в окружной суд приходить.

Людмила. Нет, ничего.

Дормедонт. Людмила Герасимовна, видите?

Людмила. Что?

Дормедонт (указывая на окно). Брат-то, точно барон какой развалился в коляске. Вот стыда-то у человека нет! Ему бы скрываться. Ух, покатили!..

Людмила (садясь у стола). Зачем скрываться?

Дормедонт. От добрых людей, ну и от кредиторов. Ведь его на цугундер, Людмила Герасимовна.

Людмила. Что, что?

Дормедонт. Завтра в яму опустят.

Людмила (с испугом). Как? в какую яму?

Дормедонт. К Воскресенским воротам, за долги: беспременно-с ему сидеть, и долго сидеть. Я сам и исполнительный лист видел, и кормовые представлены; только маменьке не сказываю; что ее беспокоить!

Людмила чуть не падает; облокачивается на стол и поддерживает голову руками.

Да и поделом ему! Конечно, по родству, жаль. Мы с вами, Людмила Герасимовна, станем навещать его — все-таки брат. Калачиков ему будем носить. Так ведь, Людмила Герасимовна? Ай, что такое? Маменька, Людмила Герасимовна умирает!

Действие третье

ЛИЦА:

Шаблова.

Николай.

Дормедонт.

Людмила.

Лебедкина.

Декорация та же.

Явление первое

Людмила сидит у окна, Шаблова стоит подле нее.

Шаблова. Самовар-то весь выкипел. Ишь закатились! Да и то сказать, что им торопиться-то! Сидят проклажаются, едят стерлядей да шампанское пьют. Уж нечего сказать, Варвара Харитоновна пожить умеет, со вкусом женщина. Ну, а моему это на руку: замашки барские, деньжонок нет; а с ней-то и в коляске проедется, и сигару выкурит, развалясь, — будто и в самом деле помещик. А вот и они катят.

Людмила. Сделайте одолжение, Фелицата Антоновна, когда эта дама уедет, скажите мне: мне необходимо поговорить с Николаем Андреичем. Отдохну пойду, я так сегодня устала, много ходила. (Уходит.)

Входят Лебедкина и Николай.

Явление второе

Шаблова, Лебедкина и Николай.

Шаблова (помогая раздеваться Лебедкиной). Ну вот, матушка Варвара Харитоновна, опять я вас вижу. Эко счастье! В день по два раза. И самовар-то, точно знает, для кого поставлен, так-то старается, надселся, кипевши.

Лебедкина. Пей сама, я пила уж.

Шаблова. Да нельзя же! Хоть одну чашечку.

Лебедкина. Погоди, Фелицата Антоновна, не мешай нам; у нас интересный разговор.

Шаблова. Ну, как угодно. Может, после выпьешь, я подожду.

Николай. Людмила Герасимовна дома?

Шаблова. Дома; да ничего, она отдохнуть легла.

Николай (Лебедкиной). Во всяком случае, разговаривайте потише.

Лебедкина. А я тебе на твоего сына жалуюсь, может помочь мне, а не хочет.

Шаблова. Что это ты в самом деле, Николай! Ты меня не стыди перед благодетельницей! Важность-то надобно оставить. Мы для Варвары Харитоновны всё должны… как рабы… не разбирая.

Николай. Хорошо, маменька, хорошо!

Шаблова. Да, кажись… да заставь она меня человека убить — убью для нее, право; а не то что малость какую.

Лебедкина. Полно, Фелицата Антоновна, я шучу.

Шаблова. Да какие шутки! Нет, уж он такой зародился, ничего-то для дому. У нас, матушка, у бедных людей, кто в дом несет, тот и радетель.

Николай. Прежде нужно честно добыть, да потом в дом и нести.

Шаблова. Нет-то мне ничего противней этой твоей философии. Когда твоей чести дождешься-то, а есть-то всякий день хочется; так уж честно ль, не честно ль, а в дом тащить ты обязан.

Лебедкина. Оставь нас на минуту, нам поговорить нужно.

Шаблова уходит.

Явление третье

Николай и Лебедкина.